Он омыл ее соски языком, заставляя стонать, нежно покусывал грудь и живот. А потом, оказался там, между ее раздвинутыми бедрами. Его рот дарил ей самый интимный поцелуй, который только можно представить, в то время, как его руки бродили по бедрам, лаская и сжимая их, удерживая далеко друг от друга для их удовольствия.
Эшли чувствовала себя подчиняемой и желанной одновременно. Никогда прежде она не чувствовала себя так с мужчиной. Том знал, чего хочет сам, и делал именно то, что она хотела тоже. Все. Она отдала бы ему все, что угодно, к тому времени, как рассыпалась под мощным давлением его языка на ее клитор. Том знал, как заставить ее кричать.
И она кричала. Его имя эхом разнеслось по округе вокруг патио за долю секунды до того, как он приподнялся и скользнул в ее дрожащее тело. Он держал ее бедра высоко и широко раскрытыми, пока овладевал ее сокращающимся лоном, его взгляд удерживал ее, пока оргазм продолжался и продолжался… до таких вершин, которых она никогда прежде не достигала.
Том начал стремительно двигаться, и Эшли продолжала достигать кульминации самого интенсивного опыта в ее жизни.
Множественные оргазмы. Она вспомнила, что вроде бы это называется так. Разве это не должно быть каким-то недосягаемым явлением?
Если так, то Тому никто не сказал. Он жестко вколачивался в нее, поддерживая горячие ощущения, что быстро переросло в его собственную яростную кульминацию. Когда он застыл, и Эшли почувствовала, как он кончает, слезы потекли из ее глаз от красоты момента… и от этого мужчины.
Он дал ей то, чего у нее никогда не было раньше. Он заставил ее почувствовать себя… почти… любимой.
Том хотел зарычать, когда вышел в Эшли, но изо всех сил старался сдержать торжествующий вой медведя. Хотя все внутри него кричало, он знал, что ему придется быть не торопливым с Эшли. Последнее, что он хотел — это напугать ее.
Он решил, что не будет настаивать на их спаривании, пока она не увидит, как работают на деле отношения Броуди и Нелл. Ей нужно понять, что спаривание — это на всю жизнь, и он никогда не будет обращаться с ней плохо. Том будет жить только ради нее, и ему придется быть тактичным и не торопиться, чтобы получить ее согласие. Он должен показать ей, что он серьезен, и что брачный импульс, хоть и такой стремительный, никоим образом не является чем-то непостоянным.
Том перекатился на спину и разместил Эшли на себе, когда они оба отошли от великолепной кульминации. Как он и надеялся, эта женщина подходила ему идеально. Она была его парой во всех отношениях, и он проведет остаток жизни, доказывая, что достоин ее.
Конечно, если она ему позволит.
Когда ночной воздух стал прохладным, Том понял, что пора идти в дом. Она останется? Был только один способ узнать.
— Может, перенесем вечеринку туда, где теплее? — спросил он, всеми фибрами души надеясь, что она согласится.
Эшли наклонилась, ее волосы упали и укутали их, создав интимное пространство, в котором их взгляды встретились и зацепились. Она улыбнулась, проводя пальцем по его ключице.
— Я думала, что ты никогда не спросишь.
Она хотела встать, но он остановил ее, обняв, и легко поднялся со скамейки. Пнув сброшенную одежду в сторону двери во внутренний дворик, он поставил Эшли прямо перед собой, чтобы открыть дверь.
Прежде, чем он смог остановить Эшли, она схватила ворох одежды и скрылась в доме. Том последовал за ней, обнаружив, что она добросовестно сортирует и складывает одежду на кухонном столе. Эшли была аккуратной штучкой, что забавляло мужчину.
Но время для раскладывания одежды будет позже. Намного позже.
Том подхватил Эшли на руки и отнес по длинному коридору прямо к себе в спальню.
* * *
Незадолго до рассвета Том проснулся. Эшли тихо передвигалась по спальне.
— Что случилось? — спросил он, зевая и почесывая грудь.
— Извини, что разбудила, но мне действительно нужно уходить, — быстро ответила она.
— Уходить? — может, он не расслышал ее правильно.
— Да. Мне нужно открыть пекарню. Вообще-то, я уже опаздываю.
Она нырнула в ванную, пока он вставал с кровати.
Проклятье. Он все правильно расслышал. После самой великолепной ночи в его жизни, его возлюбленная должна была уйти.
Но он все понимал. Семья Эшли, как всегда, рассчитывала, что она выйдет в первую смену. Они не договорились с кем-нибудь, чтобы прикрыть ее на работе. События развивались стремительно накануне вечером. И заранее ничего не было спланировано.