Примерно так же, как они когда-то штурмовали вражеские крепости в далеких землях, Броуди и Том вместе ворвались в пекарню сестер несколько минут спустя. Только это была уже дружественная территория, и ничего более зловещего, чем несколько буханок хлеба, внутри их не ждало.
Заместитель Броуди, Зак, уже ждал их там. Когда они вошли, он двинулся им навстречу. Том продолжил идти, чтобы проведать женщин, оставив Зака доложить оперативную сводку Броуди. В этот час в пекарне обычно была пересменка между концом смены Нелл и началом смены Тины.
Нелл подошла к Броуди почти сразу же после того, как он вошел. Младшая сестра, Тина, оставалась за прилавком.
— Ты в порядке? — спросил ее Том, обойдя прилавок и все проверив, чтобы убедиться, что позади нее все в порядке. — Где Эшли?
— Я схожу с ума, но все хорошо. Эш наверху, прячется, — коротко ответила она.
Видя, что с Тиной все в порядке, Том хотел поскорее добраться до Эшли. Он шел по лестнице, которая вела в квартиру сестер, перескакивая сразу по две ступеньки за раз. Когда он приблизился к двери, Эшли сразу распахнула ее. Едва он переступил порог, она бросилась к нему в объятия.
Том держал Эшли, чувствуя, как все ее тело дрожит от страха. Ему не нравилось это ощущение, и он снова поклялся защищать ее от всего, что может причинить ей вред.
— Шшш, дорогая. Все будет в порядке.
Он пытался успокоить ее, но в своих эмоциях она переходила от страха к гневу и снова возвращалась обратно. Том чувствовал все колебания ее настроения, пока крепко держал ее в своих руках.
— Как ты можешь так говорить? — спросила она сердито. — Меня нашел репортер! Этот ублюдок доставал моих сестер, вынюхивая обо мне информацию, спрашивал, когда я буду работать за прилавком. Угрожал, что будет сторожить это место, пока не найдет меня и не получит для себя сенсацию.
К концу своей гневной речи Эшли уже плакала горькими слезами, и Том держал ее, раскачиваясь назад и вперед.
— Мы в силах справиться с одним маленьким репортеришкой, милая. Весь клан за тебя. Они не допустят, чтобы здесь что-то случилось. Более того, я не позволю ничему случиться. Я разорву этого репортера на части голыми руками, прежде, чем позволю ему раскрыть кому-либо твое местоположение.
Но Эшли не слушала.
— Мне придется снова переехать, — прошептала она.
Том отодвинул ее от себя и заставил посмотреть ему в глаза.
— Остановись сейчас же, Эшли. Ты никуда не пойдешь. Ты ведь счастлива здесь, в Бухте Гризли, не так ли?
Казалось, она пришла в себя.
— Счастливее, чем когда-либо была за долгое время, — призналась она, но ее взгляд все еще отражал отголоски отчаяния.
— Приятно слышать, потому что ты также сделала меня счастливее, чем я когда-либо был за долгое время. И я не хочу так легко от этого отказываться. А ты?
Он бросил ей вызов.
Она покачала головой, но выражение ее лица выглядело мучительным.
— Я просто не понимаю, как это может сработать. Меня нашли. Он расскажет другим, и тогда у нас не будет никакого покоя. Для защиты вашего вида мне придется покинуть вас и, тем самым, забрать свои проблемы с собой.
— Милая, теперь ты одна из нас. Ты часть нашего общества. Мы не позволим случиться чему-то плохому.
— Ты продолжаешь это говорить, но я просто не вижу, как это можно сделать.
Она покачала головой, выражение ее лица было жалостливым.
— Для начала мы сядем в фургон. Броуди и Зак внизу, а Большой Джон уже направляется сюда. Нам придется рассказать ему все о тебе, чтобы он понял, с чем столкнется. Конечно, он не будет счастлив, и, вероятно, немного порычит, но ты не волнуйся. Он хороший Альфа и поступит правильно.
Эшли съежилась, но слушала его дальше.
— И что потом?
— Думаю, я собираюсь немного поболтать с репортером. — Том с нетерпением ждал этого.
Если репортер откажется уйти, Том, вероятно, мог бы убить этого человека. Ничего не запрещается, когда речь шла о защите своей пары.
— Нет, Том! Ты не можешь. Будет только хуже, если ты попытаешься его припугнуть. Тогда он точно поймет, что я здесь. Прямо сейчас он еще сомневается. И не знает наверняка. Мы должны продолжать вести себя в том же духе как можно дольше.
Том внимательно обдумал ее мысль.
— Хорошо. Возможно, беседа была не совсем правильным словом. Что если наш друг-репортер столкнется с медведем? Или двумя? Или, может, целой кучей?