— Вам шьют осквернение мест захоронения, за это, между прочим, установлена уголовная ответственность.
— Какая уголовная ответственность?! — еще больше возмутился Иван Демидович, и его голос напомнил рык медведя в клетке, то есть в этой квадратной комнате без окон. — Что мы сделали? Покажите мне фотографии вскрытой могилы, сломанного столика, испачканного памятника и повреждённой ограды!
— Хорошо, — спокойно ответил следователь и достал из папки фотографии. — Вот вскрытая могила, испачканный памятник, сломанный столик… Эй, ребята, что с вашими лицами?
— Жесть, — протянула Яна. — Мы этого не делали. Клянусь тебе, Пётр. Мы тихо-мирно сидели на скамеечке. Пили-закусывали. Над нами спокойненько покачивались воздушные шарики. Умиротворяющая картина, поверь мне. А нас за это взашей… О каких сокрушительных изменениях и повреждениях идёт речь?
— Господи, мы этого не делали! Разве мы на это способны? Мы же интеллигентные люди, — схватился за голову Иван Демидович. — У меня даже голова разболелась, давление поднялось!
— Я не адвокат, не прокурор, и вам верю, но убедить следствие, что это сделали не вы, будет очень сложно, вернее, невозможно. А кто еще? Родственникам это зачем делать? Это же кощунственно! А на могиле остались бутылка, одноразовые тарелки, и везде ваши отпечатки.
— Так мы и не скрываем, что мы там пили и ели, но мы ничего не крушили! — пошла красными пятнами Яна. — Петя, поверь! Ну мы же не вандалы какие-нибудь! Мы приличные люди!
— Верю, не верю, здесь это не прокатывает! Кто тогда это сделал?
— Это вы нас спрашиваете? — удивился Иван Демидович. — Мы с Яной не работаем в полиции. Это ваша работа. Или легче схватить первых попавшихся?
— В этом случае действительно легче схватить первых попавшихся. Были бы вы нормальными людьми, вы бы не попали в такую идиотскую ситуацию. День рождения на кладбище! Класс! Кто вам поверит? А я вот верю! Потому что знаю Яну Цветкову, с ней всегда так. Доказать вашу непричастность к вандализму на кладбище можно только определив, кто это сделал. А определить это невозможно. Камер там нет, и самыми подозрительными людьми на этом кладбище были вы, никто и искать не будет.
— Что же делать? — задрожала Яна.
— Вам придётся заплатить штраф за вандализм, найти хорошего адвоката и молиться вместе с ним, чтобы не сесть. А до суда я вытащу вас под залог. Он не будет сильно большим, но и маленьким он тоже не будет. Яна, к кому обратишься, к Мартину? Думаю, что по старой памяти он не откажет. Шучу. Он, вообще, такой человек, что не откажет. Или к отцу твоей дочери? — спросил следователь.
— Нет-нет! Только не к ним! Петя, пообещай, что они ничего не узнают! Пожалуйста! Ни в коем случае! — воскликнула Яна. — У меня есть собственные деньги. Ты пока внеси залог, а я тебе потом отдам деньги, и за Ивана Демидовича тоже.
— Зачем ты так со мной? — смутился заслуженный артист. — Я всю жизнь работал и на корпоративах калымил тоже. У меня и свои сбережения есть. Я же притащил тебя туда, сам и отвечу.
— Разберёмся, главное — выйти отсюда, — отмахнулась Яна. — И еще, Петечка, узнай, за что задержали цыганку, которая с нами в камере сидела.
Ее зовут Лада.
— Лада-Сэра-Эсмеральда? Зачем тебе и за нее хлопотать? Еще кого-нибудь хочешь вытащить из камеры?
— Нет, помоги освободить только ее. Хорошая женщина и не врёт, когда гадает. Правду говорит, — Яна посмотрела на свою ладонь, словно там еще читалось предсказание.
— Обычная мошенница. Ну ладно! Узнаю. Твои деньги, хозяин — барин, — кивнул Ольшанский.
— Петенька, только можно побыстрее? Не хочется ночевать в тюрьме, — попросила Яна.
— Сделаю всё, что могу, — встал следователь.
— Петя… — прошептала она.
— Что?
— Вопрос один еще, личный, можно? Не знаешь, как там Мартин?
— А сама позвонить не хочешь? Работает, живёт. Занятой человек. Я редко пересекаюсь с ним. Несколько раз обедал у него. Я знаю, о чем ты хочешь спросить. Я не держал свечку, Яна. Мы не настолько с ним близки, но если у меня в жизни будет патовая ситуация, то я позвоню ему первому. Мартин такой парень, которому позвонят все, и он всё для всех сделает. Большой души человек, — задумчиво сказал Ольшанский.
— Ты сейчас мне душу рвёшь.
— Однажды в ресторане я встретил его с девушкой, по-моему, с его прежней пассией. Дама безумной красоты и таланта, скажу я вам, зовут Ольга Федосеенко — звезда балета. Вернулись ли они к своим близким отношениям или просто обедали как друзья, я не знаю, но… Ты серьёзно, Яна? Чтобы такой мужчина, как Мартин, был один? Все женщины поголовно обращают на него внимание. Он же неотразим. Ты чего от него хочешь? Чтобы он в монастырь ушёл?