— Знаешь, как получилось по-дурацки. Хасиды мои во Флориду переехали. С мужем поругалась. Любовник, как узнал, что мне теперь за квартиру надо платить, ушел. Ну, с квартиры я съехала, у подруги пожила, но у неё ведь своя личная жизнь. Работу, конечно, искала. Сунулась в пару мест — не берут, а тут в газете объявление: «Требуются красивые женщины до сорока лет. Большие заработки». Я ведь всегда была красивая, правда?
— Правда, — с какой-то даже излишней готовностью подтвердил я.
— Ну вот, я и позвонила. Они со мной ни в какие игры играть не стали — сразу все объяснили, да я и так уже понимала. Не маленькая. Деньги действительно были приличные, и в квартире своей они мне разрешили жить. Так что остается много. Я маме посылаю. У меня ведь отец умер два года назад, я тебе говорила?
— Нет, не говорила.
— Ну вот, говорю.
— А может, другие хасиды нашлись бы? — тупо уставившись в чашку с кофе, спросил я.
— Ты когда-нибудь работал у хасидов?
Я помотал головой.
— Тогда ты все равно не поймёшь, даже не имеет смысла рассказывать… Ты не думай, там чисто всё, гигиена. Они хорошо со мной обращаются, не бьют, деньги вовремя платят. Денег много. Тебе не нужно? Я могу одолжить. Без отдачи. Я ведь тебе говорила, я и маме посылаю. Она, правда, не знает ничего.
— Естественно.
Я почему-то вспомнил Каринину маму, которая всю жизнь повторяла ей: «Ты рождена для любви, и только для любви». Как в воду мама смотрела.
— Правда, извращенцы иногда попадаются страшные. Наши ещё ничего. А американцы — это нечто. Я ведь ещё и по-английски не очень. Не всегда понимаю даже, чего они от меня хотят.
— Ну и как же?
— Как? Один раз даже менеджера пришлось звать, чтобы он разобрался.
— Учить надо английский. — Это я, наверное, всё-таки напрасно сказал.
— Я вообще-то коплю, чтобы бросить потом. И объявления в газетах смотрю, про краски, но ничего не подворачивается пока.
— Ты не хочешь у нас пожить? — спросил я.
— Жена не приревнует? — Она опять улыбнулась. — Спасибо, конечно, но это не нужно. Я ведь не жалуюсь. Всё нормально. Ты вот выучил английский и теперь торгуешь этим. Тоже ведь не ради переводов сюда ломанулся. А у меня своё. Все мы продаемся в той или иной стенени. Так что всё в порядке. — Она помолчала. — Может, всё-таки выпьешь?
Американцев среди моих знакомых, честно говоря, немного, но был когда-то один (назовем его Роберт), с которым мы реально подружились. Роберту было тогда сильно за тридцать, он был достаточно богат для того, чтобы не ходить каждый день на работу, жил в собственном доме в Мидвуде, но был несказанно одинок. Все его попытки найти себе жену оканчивались неизменным провалом, и в конце концов он просто сдался, даже перестал искать. По инерции мы всё ещё пытались его с кем-то познакомить, но никакого интереса к прекрасному полу он, казалось, не проявлял.
Однажды Роберт позвонил мне и сказал, что хочет прийти к нам в гости со своей новой подругой. «Она русская, — добавил он перед тем, как повесить трубку, — так что вам будет интересно».
Договорились мы на субботу, звонок в дверь раздался ровно в семь часов вечера — Роберт был необычайно пунктуален. Я как раз тащил тарелки с кухни в гостиную, и открывать им пошла моя жена Татьяна. Из коридора донеслись возгласы взаимных приветствий, жена назвала свое имя, а потом я услышал знакомый голос:
— Очень приятно. Карина.
Тот вечер с Робертом и его «новой подругой» запомнился нам с Татьяной надолго. Услышав её голос, я уже было приготовился играть роль партизана на допросе в гестапо, но, войдя в комнату, Карина бросилась прямо мне на шею.
— Ой, привет! Это ты? А я ведь и не знала, к кому мы идём.
И она стала на ломаном английском рассказывать Роберту про нашу французскую школу. Татьяна, которая, хоть и видела Карину впервые в жизни, но была в курсе её перипетий, сделала мне за спиной гостей круглые глаза и продолжила как ни в чем не бывало играть роль радушной хозяйки.
Вечер прошел в общем и целом неплохо, а под конец Роберт вызвал меня на кухню покурить.
— Ну как она тебе?
— Да мы же тысячу лет знакомы. Она — замечательный человек. И красивая очень.
— Да, очень. Угадай, как я с ней познакомился.
— Ну как я могу угадать? Через кого-нибудь из наших?
— Нет. Через эскорт-сервис.
После того вечера Роберт звонил мне чуть ли не каждый день. Счастьем ведь иногда хочется поделиться ничуть не в меньшей степени, чем горем. А Роберт был по-настоящему счастлив, наверное, потому, что он был влюблен.