– Ты очень красив, – попыталась уклониться от прямого ответа Эрика. – У тебя благородные, я бы сказала, аристократичные черты лица. Ни одна женщина в здравом уме не стала бы раскаиваться в том, что назвала тебя своим мужем.
– Понятно, просто ты сейчас сомневаешься в здравости своего рассудка, так?
Больше всего ей хотелось увильнуть от вопроса. Но что-то удерживало ее. Искренность, светящаяся в этих черных глазах и звучащая в голосе?
– Признаюсь, я пока еще немного подавлена… Все произошло слишком быстро, – не решаясь обидеть мужа, ответила Эрика, хотя он совершенно точно угадал ее мысли.
– Мне бы хотелось развеять твои сомнения, – медленно произнес Алехандро, – но, боюсь, сделать это сможет только время. Со своей стороны могу предложить тебе только заверения, что я именно тот, за которого выдаю себя, – человек, считающий долгом благодаря многовековым традициям и собственной чести уважать брачные обеты и заботиться о благополучии жены и детей. И еще, знаешь, думаю, мне повезло, что удалось найти такую прекрасную и умную женщину, которая даст жизнь моему ребенку.
Он потянулся через подлокотник, разделявший их кресла, и легко коснулся рукава ее дорожного костюма, светло-бежевого, с длинной мягкой юбкой и модным жакетом, который она купила пару дней назад. Ей хотелось выглядеть хорошо при встрече с семейством Миландро.
– У нас была скромная свадьба, но, тем не менее, ты затмила всех других невест, Эрика, заставила их позеленеть от зависти.
– Ты ни разу не сказал, как отнеслись твои родные к известию о свадьбе? Что сказали по поводу нашего приезда?
– Примерно то, что я и ожидал услышать. От нее не ускользнула двусмысленность ответа.
– Звучит не очень-то обнадеживающе, – обеспокоенно заметила Эрика.
Алехандро довольно небрежно похлопал ее по руке, как несмышленого ребенка, который пока еще не понимает всех премудростей взрослого мира.
– Это мое дело, querida, – беспокоиться о семействе Миландро. Ты думай только о том, чтобы дать жизнь, здоровье и силу нашему малышу.
– Пожалуйста, Алехандро, не надо отмахиваться от меня. Если ты хочешь, чтобы наш брак был прочным, то будь добр посвящать меня в свои проблемы, а я обещаю делать то же.
Он глубоко вздохнул – то ли от усталости, то ли в раздражении.
– Ну хорошо. Скажу честно, они были удивлены.
– И рады за тебя?
– Не спрашивал.
Эрика еще больше забеспокоилась, услышав его довольно резкий ответ.
– Почему нет?
– Звонок был кратким, связь довольно плохой. К тому же мы пробудем в Перу дней десять, максимум пару недель. Так что удовольствие или неудовольствие семейства Миландро едва ли должно беспокоить нас обоих.
Эрика не могла не признать, что он прямо ответил на поставленный вопрос, но чувствовала еще и много недосказанного.
– Они не одобряют, да? – спросила она. – Не хотят, чтобы ты привозил с собой жену?
– Какое это имеет значение, Эрика? Важно, что я хочу этого, и им придется смириться, даже если ты им не понравишься. – Его ледяной тон окончательно лишил ее покоя. – Мы с тобой уже поженились, и никто и ничто не в состоянии изменить этого.
В полном отчаянии Эрика уставилась в иллюминатор. Любой другой муж, везя молодую жену на первую встречу с новыми родными, сказал бы: "Они обязательно полюбят тебя так же, как и я". Увы, Алехандро Миландро в отличие от большинства счастливых мужей не был опьянен своей супругой.
Впрочем, надо было отдать ему должное: он не притворялся. Сказал "я хочу этого", имея в виду женитьбу, а не "я хочу тебя". Что ж, Эрика с самого начала знала, что Алехандро стал ее мужем лишь потому, что она забеременела. Так откуда эта острая, колющая боль? Горькое чувство, будто ее обокрали, лишили чего-то драгоценного?
– Они встретят нас в Лиме? – поинтересовалась она.
Лучше бы нет, долгий перелет утомил ее, а последние дни оказались для нее слишком эмоционально напряженными, чтобы стремиться сейчас к немедленной встрече с новой родней.
– Нет, только Рикардо с Кармелитой. Ты всех увидишь в свое время. Нет смысла срывать с места Хуаниту с Розитой, раз мы отправимся в Икитос на следующий день. А в Чимботе заедем потом, там познакомишься с Моррандо. – Алехандро зевнул и закрыл глаза. – Постарайся немного поспать, Эрика. Ты, наверное, совсем вымоталась за последние дни.
Вымоталась? – с горечью подумала молодая женщина, снова отворачиваясь к иллюминатору. Нет, дражайший супруг, не вымоталась, а обижена, обескуражена, оскорблена. Что о себе воображают твои родственники, коль скоро решаются судить меня прежде, чем увидели?