Затем он исчез на несколько дней.
Это был восьмой день после нашего разрыва, и мы уже готовились к закрытию, когда он снова появился. Мы все трое были в зале. Мы с Оуэном убирали посуду с прилавка и уносили ее на кухню, а Салли складывала чистые кофейные кружки и тарелки рядом с эспрессо-машиной. У нас в магазине было всего два покупателя, и оба они были постоянными посетителями, работающими за своими ноутбуками.
Прозвенел звонок, и я подняла голову, чтобы увидеть, как кто-то, закутанный в пальто и шарф, вошел и направился прямо к одному из покупателей, поэтому я вернулась к работе.
Салли была первой, кто заметил Джека.
— Роуз.
Я посмотрела на нее через плечо.
— Да?
— Он здесь, — срочно прошептала она, и я в замешательстве огляделась вокруг, пока мой взгляд не остановился на нем. Мой пульс участился, и сердце забилось от волнения, но что-то было не так. Я не могла понять, о чем он думает, по выражению его лица, потому что если Джек Хоторн и умел что-то делать, так это скрывать свои эмоции. Ужас и волнение от встречи с ним все равно овладели мной, так как сердце предало меня.
Он стоял по другую сторону прилавка, а я только смотрела на него, и сердце колотилось в ушах.
Я услышала, как Салли прочистила горло. — Привет, Джек.
Он не сводил с меня глаз, когда отвечал. — Привет, Салли. Надеюсь, у тебя все хорошо?
— Да. Отлично.
Затем снова наступила тишина.
Чувствуя, как сдавило грудь, я сглотнула и вытерла руки о джинсы, пытаясь отвести взгляд от его глаз.
Я увидела, как его рука сжалась вокруг стопки бумаг, которую он держал, создавая трубку.
— Оуэн, ты взял... — начала я низким, грубым голосом, но Джек оборвал меня прежде, чем я успела закончить фразу.
— Мог бы я поговорить с тобой наедине, Роуз?
Я снова подняла на него глаза, изо всех сил стараясь не показать, что за последнюю минуту или около того я забыла, как дышать, как нормальный человек. Я прочистила горло и кивнула.
— Кухня?
Я снова кивнула и наблюдала, как он обошел стойку и пошел прямо туда. Салли столкнулась своим плечом с моим и улыбнулась, когда я бросила на нее изумленный взгляд.
— Ты скучаешь по нему. Будь милой. Я думаю, ты заставила его страдать достаточно долго. Ты тоже достаточно страдала.
Я ничего не ответила, просто повернулась к Оуэну. — Я... я вернусь через минуту. Если бы ты мог просто...
— У меня здесь полно дел. Иди, помирись или еще что-нибудь, чтобы нам снова было легко дышать.
Я ударила его по плечу, проходя мимо него на кухню. У меня было достаточно времени, чтобы сделать глубокий вдох, прежде чем я снова оказалась напротив Джека, на этот раз с островком между нами. Я рассмотрела его темно-серый костюм, белую рубашку и черный галстук. Он был создан для того, чтобы носить костюмы и разбивать мне сердце.
Я потянулась за кухонным полотенцем, чтобы хоть что-то держать в руках, и отвернулась. Пока я пыталась найти правильные слова, чтобы извиниться за то, что я сказала в его офисе, Джек заговорил.
— Ты даже не можешь смотреть на меня, не так ли?
Ошеломленная его словами, я встретила его взгляд. Неужели это то, о чем он подумал?
— Джек, я...
— Сейчас это не имеет значения, — продолжал он. — Я пришел, чтобы передать тебе это лично. — Он развернул папку в своих руках и положил ее на остров, прямо рядом с тройными шоколадными пирожными, затем подтолкнул ее в мою сторону.
Не сводя с него глаз, я потянулась за ней.
— Что это? — Мой голос прозвучал как шепот.
Когда он не ответил, я опустила глаза и перевернула первую страницу.
Шокированная тем, что я читала, я подняла глаза на него.
— Документы о разводе, — спокойно сказал он.
Я не была спокойна. Мой разум был на взводе, мои глаза пытались следить за словами и предложениями, но все это было беспорядочным передо мной.
— Ты хочешь развестись? — прохрипела я, бумаги слегка подрагивали. Я крепче сжала руки, чтобы скрыть это от его глаз.
— Да. Это правильно... для тебя.
Мои брови сошлись вместе, и к моим конечностям вернулось тепло. Я заставила себя бросить бумаги на островок и сделать шаг назад, как будто они могли ожить и откусить мне пальцы.
На этот раз я встретила его взгляд прямо, ужас и волнение превратились в гнев. — Для меня. А как насчет тебя? Что ты получаешь от этого?
Он наклонил голову в сторону, его глаза слегка сузились в расчетливой манере. — Для меня это тоже правильно.
Немного ошеломленная, я кивнула. Едва в состоянии говорить из-за сдавливания горла, я сказала. — Понятно. — Впечатляющий выбор слов, я знаю.
Я была настолько выбита из колеи, что даже не заметила, как он достал из пиджака ручку и протянул мне.
Я уставилась на него так, словно у него выросла еще одна голова.
— Ты хочешь, чтобы я подписал их... сейчас.
Это был не вопрос, но он отнесся к нему как к вопросу.
— Да. Я бы хотел сделать это прямо сейчас.
— Ты хотел бы сделать это прямо сейчас, — повторила я.
— Желательно.
Это слово — это одно раздражающее слово — подтолкнуло меня через край беспокойства и вины к гневу.
Желательно.
Я решила, что это самое нелепое и раздражающее слово в мире. Я не притронулась к ручке. Я не подняла бумаги.
Я скрестила руки на груди. — Правильнее было бы быть честным со мной с самого начала.
Спокойный, как удав, он засунул руки в карманы брюк, пока раскаленная ярость лизала мою кожу.
— Ты права, поэтому я хочу, чтобы ты подписала бумаги.
— Нет.
Его брови сошлись вместе, когда он посмотрел на меня через пространство. — Нет?
— Нет. — Я была очень хороша в упрямстве. Я была как корова — если я не хотела, чтобы меня двигали, вы не могли меня сдвинуть, независимо от того, кто или что пришло.
— Роуз...
— Нет.
Он стиснул зубы. — Почему?
Я пожала плечами, изображая беззаботность. — Не думаю, что сегодня мне хочется что-то подписывать. Может быть, в другой раз.
— Роуз, это должно произойти сегодня.
— Правда? — спросила я, делая задумчивое лицо, а затем гримасничая. — Ах, мне так жаль. Я сегодня занята. Может быть, как-нибудь в другой раз.
Он выглядел действительно потрясенным. — Зачем ты это делаешь? Я думал, что это то, чего ты хочешь.
Неудивительно, что я с самого начала считала его цементным блоком — он не только не показывал своих эмоций, но и не понимал их, даже когда они били его по лицу.
Что-то мокрое скользнуло по моей щеке, и, злясь на себя за слезы, я сердито вытерла их тыльной стороной ладони. В этот момент лицо Джека изменилось, и все его тело напряглось. Он потерял хмурый вид, гнев, недоверие и снова спрятался за своей маской.
Я смахнула еще одну слезинку и высоко подняла подбородок.
Он покачал головой, затем потер переносицу. В следующее мгновение я поняла, что он движется ко мне. Я изо всех сил старалась вдыхать и выдыхать нормально и оставалась на месте. Даже когда он стоял совсем рядом со мной, его грудь почти упиралась в мое плечо, я не двигалась. Я также перестала дышать.
— Роуз, — начал он низким голосом, наклонив голову ближе к моей.
Я перестала пытаться смахнуть слезы. Это были лишь слезы злости и, возможно, стресса, не более того, и те же причины относились и к дрожи.
Когда я почувствовала его губы напротив своего виска, я закрыла глаза. — Ты разбиваешь мне сердце, детка, пытаясь удержать то, чего никогда не должно было быть. Подпиши бумаги о разводе, Роуз. Пожалуйста.
— Я не подпишу, — прошептала я.
— Почему? — спросил он снова.
— Я не подпишу.
Я почувствовала нежное прикосновение кончиков его пальцев, когда он взял меня за подбородок и повернул мою голову. Я открыла глаза и посмотрела прямо в темно-синие глаза человека, в которого безвозвратно влюбилась.
Я хотела сказать ему так много.
— Сделай это. Я пришлю кого-нибудь за подписанными бумагами.
Он держался за мой подбородок и, казалось, мысленно рисовал мое лицо, когда его глаза ощупывали каждый сантиметр. Затем его рука скользнула вперед и коснулась моей щеки.
Мои глаза закрылись сами собой, когда он поцеловал меня в лоб, а в следующую секунду он исчез. Я была слишком напугана, чтобы открыть глаза, чтобы столкнуться с реальностью ада, который был моей жизнью в течение последней недели.
Он мог послать всю свою фирму к моей двери, если бы захотел. Я не собиралась подписывать эти чертовы бумаги.
— Роуз? Все прошло не очень хорошо, не так ли?
Я сделала несколько глубоких вдохов и открыла глаза, чувствуя себя более решительной, чем когда-либо.