Димор понял, что посол не врет. Значит, Стельфан... Вот оно, значит, как. Мальчишка боялся, что совсем неопытным он будет менее интересен королю. Поэтому подстраховался. Умный, правильно избрал тактику. Вроде бы и невинный, а вроде бы и нет. По всей видимости с точки зрения волчонка, это должно было подтолкнуть Димора к развитию их отношений. Дать понять, что можно не опасаясь попробовать с юношей массу приятностей, не доходя до конца, потому что только к последнему он пока не готов, а все остальное для него, можно сказать, пройденный этап. Разумный подход, ничего не скажешь. Но почему теперь не признаться? Ведь теперь Димор совершенно иначе к нему относится и четко дал об этом понять, разве не так? Так. Но после того как король признал право принца на самоопределение, у них не было возможности поговорить по душам. В комнате на тот момент уже присутствовал Регис. А при посторонних Стельфан о личном предпочитает не распространяться. И вообще, способен на откровенность только наедине. В принципе, ничего плохого в том нет, но времени у них очень мало. Как бы выкроить лишнюю минутку, чтобы лучше узнать будущего супруга до того, как прибудет его венценосный брат?
- Знаете, - рука короля приняла свой первоначальный вид. Он поставил локти на стол и положил подбородок на переплетенные пальцы. Глаза тоже вернулись к исходному цвету. - Теперь мне еще сильнее хочется вырвать вам горло, лорд де Иорн. Получается, что это был его первый раз. И он был таким... - Димору не нужно было заканчивать фразу. Оба мужчины прекрасно поняли друг друга. Но ответная реплика Эштона удивила короля.
- Я... разделяю ваши чувства, милорд. Я понял, что она натворила, когда зашел в комнату принца через несколько часов после того, как там побывала Тейрея, и обнаружил кровь на простынях. Я сожалею.
- Что вы будете делать, если я скажу, что ваших сожалений недостаточно?
И снова де Иорн достойно выдержал удар.
- Я подставлю шею, - стало Димору ответом.
Похоже, Стельфан брал пример не с брата, а с де Иорна, когда учился играть во взрослые игры. Хороший мальчик. Талантливый. Возможно, когда-нибудь и превзойдет учителя, а пока... что же с этим его учителем делать? Стельфан не простит, если Димор как-либо его накажет за содеянное. Да и не хочется уже королю карать. Но можно ли помиловать - вот в чем вопрос.
- Думаю, это не понадобиться.
- Я тоже на это надеюсь, - де Иорн вдруг позволил себе печальную улыбку и в ответ на вопросительный взгляд короля начал: - Дело в том... - а вот закончить не смог.
В апартаменты короля ворвался запыхавшийся Стельфан. Причем мальчишка имел такой вид, будто прибежал сюда чуть ли не из другого крыла замка. И ни разу не сбавил шаг. Щеки волчонка раскраснелись, глаза приобрели интригующий блеск, волосы растрепались. Волнующее зрелище. Димор даже засмотрелся и не сразу возмутился такому вопиющему нарушению обещания. Принц воспользовался этой паузой и, толком не отдышавшись, заговорил, с обвинением в глазах глянув на Эштона:
- Он себя наказывает!
- Прости? - Не понял король.
- Расстегните китель, де Иорн, - потребовал мальчик.
- Не думаю, милорд, что вам стоит...
- А вы не думайте, - вдруг вызверился волчонок и так посмотрел на мужчину, что тот встал из-за стола, потому что такой взгляд мог принадлежать только принцу крови, - вы подчиняйтесь, - припечатал Стельфан.
Но Иорн не сразу поднял руки, чтобы выполнить приказ. Тогда Стельфан шагнул к нему и принялся за дело сам. Растерявшийся от такого Эштон не сразу перехватил его руки. Но тут же сделал это, как только из-за стола раздался напряженный голос Димора:
- И не стыдно тебе разоблачать другого мужчину в моем присутствии, супруг мой?
Руки принца замерли. И их отстранили от груди лорда широкие мужские ладони. Мальчик и посол пересеклись взглядами. И через мгновение Стельфан, так и не повернув голову в сторону Димора, сделал осторожный шаг назад. После чего де Иорн, не отпуская его взгляда, сам продолжил свое разоблачение. Димор с недовольным видом наблюдал со стороны за этой сценой. Ему не нравилось то, как Эштон смотрит на мальчишку. Неужели, между этими двумя... Нет, конечно же, нет. Не зря же и Регис, и Тей подтверждают особую религиозность де Иорна. Но с другой стороны, что еще Дим не знает о своем нареченном? О чем тот успел умолчать? Надо бы поскорей разобраться с этим, или рискует сойти с ума. Неужели, от ревности? Боже, упаси! Но с другой стороны, как еще это называется?
Когда Иорн расстегнул камзол, под ним оказалась сорочка. Но тонкая белая ткань не скрывала широкий черный пояс под ней. Принц снова попытался шагнуть к мужчине и задрать на нем еще и сорочку, но Эштон отшатнулся сам. И расстегнул еще один ряд пуговиц.
- Жесткий пояс, - голос Стельфна прозвучал хрипло от едва сдерживаемого негодования. Он повернулся к Димору, - это он с внешней стороны выглядит безобидным, а с внутренней там плотными рядами пришиты чешуйки рыбы ик-хо.
Взгляд короля потяжелел.
- И это нормально, творить с собой такое? Или ваш надменный лорд любитель жестких утех?
- Это религиозное искупление, - негромко ответил Стельфан и, больше не глядя на короля, попросил, - И, пожалуйста, не надо больше про нашу веру.
- Но, ваше высочество, - неожиданно мягко начал де Иорн, - вы не знаете, за что конкретно я себя наказываю. - После этого попытался застегнуть рубашку, так и не сняв злополучный пояс. Тут-то и вмешалось еще одно лицо, которое попало в королевские покои вслед за принцем, но до этого момента оставалось незамеченным.
- А вам не приходило в голову, де Иорн, - заговорил от двери Регис, который все это время простоял там, - что вашему подопечному было даже в чем-то выгодно то, как с ним обошлась леди Тейрея? Это помогло им с его величеством сблизиться и лучше понять друг друга. Димор терпеть не может, когда малышей обижают. Так еще и под крышей его собственного замка. Он за детей слуг любому готов глотку вырвать, что уж говорить о его собственном юном супруге, к которому у него явно, кроме всего прочего, проснулись еще и братские чувства.
После чего, дав им всем время переварить услышанное, Регис подошел к Эштону и сам принялся избавлять его от пояса, застежки которого находились в области спины и поясницы. Мужчина был так обескуражен поведением коллеги, что не нашел, что можно возразить, и даже не попытался остановить советника короля.
- Раз ты тут, - первым опомнился Димор, обращаясь к названному брату, - займись ранами лорда, а я пока пообщаюсь со своим супругом наедине. Надо же мне объяснить ему, что такое вопиющее нарушения своих обещаний недопустимо, если нет наготове соответствующих случаю оправданий, - сказал он это вроде бы весело, но на Стельфана посмотрел очень серьезно. Вышел из-за стола, взял мальчишку за руку и увел в спальню. Прочь от посторонних глаз.
- Я даже не думал о том, что сказал Регис, - первое, что произнес Стельфан, оставшись с Димором наедине.
- Догадываюсь, - хмыкнул на это король, повернувшись лицом к принцу, - Это братец хорошо придумал. Нашел утешение. Но я не об этом хотел с тобой поговорить. Какие у тебя оправдания, супруг мой? Кажется, ты кое-что мне обещал.
После этих слов между ними повисла неловкая пауза. Стельфан собирался с мыслями. Димор ждал ответа.
- Только одно, - принц вскинул глаза на старшего супруга и продолжил: - я бы никогда этого не сделал, не будь у меня веской причины. Эштон честный человек. И преданный слуга. Он не заслуживает таких страданий! - На последней фразе он даже возвысил голос, чтобы подчеркнуть ее значимость, но короля было не так-то просто убедить.
- И это все? А знаешь ли ты, что его фразу о том, что ты не совсем понимаешь, за что он себя наказывает, можно трактовать и так, что это он поспособствовал тому происшествие, которое произошло с тобой утром.
Стельфан не сразу понял, о чем речь. Но когда осознал, куда клонит король, взвился, как маленький чертенок. Подскочил к Димору, стиснул в пальцах ткань сорочки у него на груди: