- Дим, пожалуйста, не надо больше игр, - удивив самого себя, взмолился волчонок.
- Разве я играю, малыш? Разве я играю? - Мягко заметил король.
- Тебе виднее. - Упрямо выдохнул юноша. Король фыркнул и попытался отстраниться, но принц вцепился ему в плечи и не отпустил от себя. Выдохнул, словно по-настоящему испугался, что тот решит все прекратить: - Мне приятно.
- Тогда будь так добр минут на десять притворись хорошим мальчиком и не мешай мне, хорошо?
- Хочешь сказать, что тебе хватить десяти минут, чтобы переубедить меня?
- Смотря в чем будет нужно переубеждать.
- В том... что я, действительно, хочу, чтобы ты все это со мной сделал, - Стельфан заставил себя это сказать, неотрывно глядя на своего первого мужчину.
- А я рассчитывал, что будет довольно показать тебе, что все происходящее, действительно, может быть приятно.
- Я и так это уже знаю.
- Намного приятнее, чем вчера.
- Куда же еще... - начал Стельфан, но Димор прижал палец к его губам, запрещая продолжать.
- Можешь даже не сомневаться. Разве мы не договорились о доверии?
- Что-то мне сомнительно, что то доверие, о котором мы договорились, может распространяться на постель. Брат как-то говорил мне, что на ложе все немного лжецы.
- Зря он так. Хотя, если он был искренен, то его величеству Энрису можно только посочувствовать. Не повезло ему с возлюбленными.
- Возможно, ты прав.
- Не возможно, а я прав. И намерен тебе это доказать. Позволишь?
- Если скажу "нет", ты встанешь и дашь мне одеться?
Димор медлил с ответом. Принц внимательно следил за выражением его лица.
- Да.
- Тогда продолжай.
Глава девятнадцатая
Я боюсь твоих одолжений
Стельфан отказывался стонать в голос. Но так отчаянно краснел и кусал губы, что было очевидно, как сильно ему хочется сделать это. Димор не настаивал. И ничего специально не делал, чтобы заставить его. Просто наслаждался происходящим и честно старался доставить удовольствие юному партнеру, который только напрасно мучил себя. Неужели, считает стоны страсти чем-то унизительным? Это он зря. Но вслух король почему-то об этом не говорил. В конечном итоге волчонок - не девчонка, сам все поймет, если хотя б немножко поразмыслит. Другой вопрос, что трезво мыслить в нынешнем его состоянии было практически невозможно. Димор осторожно проталкивал через неуступчивые мышцы тонкий хрустальный фаллос, а свободной рукой обхватил лицо юноши и надавал большим пальцем на припухшие от беспрерывных прикусываний губы. Те на удивление послушно разомкнулись. Глаза Стельфана влажно блестели, в их синих глубинах плескалось такое! Димор задохнулся от удовольствия, когда язык юноши обвился вокруг его большого пальца, щекоча и вылизывая. Король улыбнулся юному супругу и сильнее вдавил в него хрустальный член. Веки юноши опустились. Он отчаянно зажмурился и замычал, не выпуская изо рта палец короля. Димор вынул его сам и сразу же провел влажной подушечкой пальца по соску, продолжая второй рукой совершать движения между раскинутых в стороны ног юноши. Стельфан сдавленно выдохнул. Его губы блестели от слюны и так отчаянно манили, но Димор не спешил уступить искушению. Он сделал последнее сильное движение рукой и ввинтил в принца хрустальный ствол до конца. Стельфан смял простыню пальцами ног и негромко вскрикнул. Ну, наконец-то! Именно этого Димор так ждал от него. Теперь... теперь можно и продолжить ласки.
Оставив в покое сосок принца, король начал осторожно вынимать продолговатый хрустальный стержень, и одновременно с этим взял юношу за лодыжку, поднял его ногу к своему лицу и обхватил губами большой палец ноги. Стельфан распахнул глаза и уставился на старшего любовника потрясенным взглядом.
- Что... что ты творишь? - Хрипло выдавил из себя принц, задыхаясь.
Было очевидно, что проделанное королем доставляет мальчишке не малое наслаждение. А ведь Димор за все время так и не прикоснулся к юношескому члену. Но тот был уже тверд и невольно притягивал взгляд. Король не позволял себе присматриваться, иначе рисковал окончательно соблазниться раньше времени и сорваться на поспешные пошлые ласки, но ему хотелось продлить удовольствие. Показать Стельфану как это приятно, делить постель с супругом, опытным и искушенным, терпеливым и не чурающимся долгих, выматывающих ласк.
- Я ведь тебе уже говорил, - отозвался король, - что схожу с ума по твоим пяткам.
- Ох! - Сдавленно застонал Сельфан и запрокинул голову, выставляя напоказ шею, которая так и манила запечатлеть на ней укус. Особый укус Тентервилей. Димор поспешно отмел эти мысли. И немного сбился с ритма, впихнув хрустальный фаллос в принца сильнее, чем раньше. Из горла Стельфана вырвался уже не стон, а хнык. На глазах навернулись слезы. Он посмотрел на супруга сквозь них и вдруг произнес:
- Если это все еще твое одолжение, я... не зная, что с тобой сделаю!
- Думаешь, у тебя хватит сил на это? - Весело осклабился Димор, который решил, что мальчик шутит. Они ведь это много раз обсуждали, и Димор не единожды говорил о том, что теперь между ними нет и не будет никаких одолжений. Какие еще доказательства хочет получить этот волчонок?
Но Стельфан был убийственно серьезен. Поэтому по его вискам на подушку потекли слезы, когда он обессилено обмяк на простынях и, глядя в потолок, вытолкнул через сдавленное спазмом горло:
- Тогда с собой.
Димора изнутри опалила ярость. Он выдернул из принца тонкую игрушку мастера Фа Ку и, когда Стельфан снова посмотрел на него своими потрясающими синими глазами, король взялся за хрустальный фаллос, выполненный в полную величину, и приставил его к уже растянутому входу. Лицо юноши исказила гримаса страха, но он быстро справился с собой. И снова откинул голову на подушку, глядя в потолок с выражением обреченного. Димор не смог этого стерпеть. Как так можно?! Неужели этот мальчишка так ничего и не понял? Да будь это одолжением, не более того, разве стал бы Димор так усердствовать? Согласился бы на глубокий поцелуй и на другие ласки?
- Черт с тобой! - С чувством выдохнул мужчина, отшвырнул от себя хрустальный фаллос, который покатился по покрывалу, пока не застрял в складках, чего король уже не увидел, потому что вскочил с кровати и с проворством, достойным лучшего применения, вывернулся из одежды.
Стельфан рвано выдохнул ему в кадык, когда король накрыл его своим разгоряченным, сильным телом. И когда к животу прижался ствол мужчины. Горячий и твердый, как горный хрусталь. Но мягкий и нежный на ощупь. Все же настоящая, живая кожа это не какой-нибудь камень.
Димор отчаянно впился губами в шею юноши, оставляя на ней приметную метку, и из последних сил удерживая себя от того, чтобы пустить в ход зубы. А потом зашептал, зарывшись пальцами в волосы Стельфана и повернув голову принца чуть в сторону, чтобы можно было беспрепятственно задевать губами нежное ухо, красное от смущения и страсти, что играла в юном ненасытном теле всеми красками радуги.
- Я влюбился в тебя, волчонок. И это не я делаю тебе одолжение, а ты мне, ведь с твоей стороны это всего лишь любопытство! - В окончании фразы прозвучала неприкрытая горечь. Но вверх взметнулись руки принца, он обхватил ими мужчину, сильнее вдавливая в себя. И прошептал в ответ:
- Прости... - а потом на кончающемся дыхании вымолвил: - Я такой глупый иногда...
- Хорошо, что ты это понимаешь, - отозвался Димор, немного отстранившись. А потом начал спускаться поцелуями на грудь мальчишки и ниже. Тот благосклонно принимал его ласки, расчесывая пальцами волосы мужчины и лаская подушечками пальцев чувствительную кожу шеи под ушами. Но когда губы Димора почти достигли паха принца, тот неожиданно заставил его поднять голову.