- Что мне сделать, чтобы ты перестал злиться?
Димор ответил не раздумывая:
- Раздевайся.
И мальчик встал.
- Ты ревнуешь, - сказал он негромко, прямо глядя в глаза короля, - но я... могу понять, - последнее принц прошептал бескровными губами. Румянец спал с его лица, отчего на коже особенно ярко проступили веснушки, после чего мальчик принялся расстегивать крохотные пуговицы на тоненькой белой сорочке с кружевными широкими манжетами и богато расшитым ришелье воротником.
Король никак не прокомментировал его заявление. Он смотрел и видел перед собой волчонка. От недавнего щенка не осталось и следа. Приятно. Но насколько то обличье, в котором предстал перед ним принц Стельфан, истинное? Волчьим чутьем король ощущал в нем сходство с собой. Но, вдруг, из-за этой чертовой любви чутье дает сбой? Пока он размышлял об этом, принц разулся, сдернул с узких бедер брюки, отшвырнул ненужные тряпки на пол к уже покоившейся там сорочке и выпрямился в полный рост полностью обнаженным. Он все еще был бледен, как мел, но взгляд светился решимостью.
- Во мне взрастили эту нездоровую любовь к брату. Я понял это еще во время готовящегося против него переворота. Среди заговорщиков был представитель Воспитателей. Похоже, им не терпелось узнать, есть ли среди отпрысков нашего поколения новый паладин, поэтому они позволили заговорщикам провести все приготовления к запрещенному ритуалу. Поэтому...
- Твой брат направил тебя ко мне?
Принц подозрительно замер. В глазах мелькнуло недоумение.
- Я... не совсем понимаю.
- Иди сюда, - позвал его Димор и один раз хлопнул себя ладонью по бедру.
Стельфан проследил взглядом за движением его руки. Потом тяжело сглотнул и...
- Ты такой теплый и пахнешь приятно, - доверительно сообщил король принцу, прижимая к себе обнаженное тело.
Нежность мальчишеской кожи под пальцами легко могла свести с ума. Запах казался умопомрачительным - молоко и мята. Димор, в котором давно уже пробудилось наследие рода, особенно сильно зацепился за запах. Когда в нем просыпался подлинный Тентервиль именно нос, а не глаза или пальцы, становился для него главным органом чувств, через который он воспринимал мир, окрашивающийся в такие моменты во все цвета радуги. Обонятельное зрение, как назвал это Регис, переживающий тоже самое, при пробуждении наследия. Король уткнулся носом между плечом и шеей мальчишки и с жадностью втянул в себя так понравившийся ему запах. И даже задержал дыхание, чтобы окончательно присвоить этот запах себе. Принц судорожно вцепился пальцами в камзол у него на плечах, но не оттолкнул. А потом решил продемонстрировать свою волчью натуру.
- Мне неприятно, - вдруг заявил он. После чего король, уже слегка погрузившийся в обонятельную нирвану, испытал полный набор чувств человека, которого сначала привечают, а потом со всей дури опрокидывают на голову ушат с ледяной водой. В горле мужчины что-то протестующее булькнуло, но облечь свое возмущение в слова он не успел, принц продолжил: - Не нравится, что ты до сих пор одет.
- Волчонок! - Не скрывая своего восторга, выдохнул мужчина, окончательно убедившись, что щенком этот малыш уже никогда не будет, если только на время сможет притвориться, но очень скоро волчья натура все равно даст о себе знать. И это хорошо. Просто прекрасно!
Король поцеловал своего волчонка в ямку между ключицами. Тот отпустил его плечи и пальцами обеих рук зарылся в волосы мужчины. Мальчишке явно нравилось происходящее. Или он все же решил притвориться? Король немного отстранился, чтобы иметь возможность исподлобья посмотреть в лицо своего супруга. Тот опустил на него взгляд и... улыбнулся. Открыто и поощряюще. Поцелуй был долог. Стельфан так страстно отвечал на него, что ему далось развеять почти все сомнения Димора, который теперь уже откровенно наслаждался происходящим. Мальчишка должен принадлежать ему. Только ему одному. Это желание, наконец, полностью сформировалась в короле Анлории, и он понял, что если не удовлетворить его прямо сейчас, еще один такой приступ ярости может привести их к совсем неожиданным последствиям. Поэтому...
- Ты знаешь, - зашептал мужчина, целуя юношу в плечо. Тот настойчиво массировал пальцами его затылок и шею у кромки роста волос. - Мы, Тентервили, однолюбы. Если удается найти своего человека, то мы навсегда остаемся преданы ему, даже если он умирает раньше, даже если потом приходиться снова вступить в брак по политическим соображениям и прочее, прочее, прочее, - последние три слова он сопровождал поцелуями, спускаясь от шеи к груди мальчишки. А потом принялся кружить языком вокруг темно-розового соска, упиваясь ощущениями. Регис был в чем-то прав, когда в душе разрождается чувство, то...
- И ты выбрал меня? - спросил юноша и потянул его за волосы, чтобы снова приникнуть к губам.
- Ты сомневаешься? - спросил мужчина, оторвавшись от него на секунду.
Мальчишка ответил невпопад:
- Мне нравится, когда ты зовешь меня волчонком...
Это стало последней каплей.
- Будет больно, - пробормотал Димор. И сам удивился тому, как легко принял это решение. Они со Стельфаном пересеклись взглядами. Тот улыбнулся.
- Я уже знаю.
- Ты не о том думаешь, - проворчал Димор, надавливая на плечи мальчишки, чтобы тот всем весом опустился на него.
- Не о том? - Во взгляде юноши мелькнул вопрос.
- Я схожу с ума от твоей невинности, - Димор не собирался это говорить, слова сорвались с губ сами.
- Не такой уж я теперь невинный, - с лукавой улыбкой на губах откликнулся Стельфан.
- Благодаря тебе, я теперь точно знаю, - вернув улыбку, произнес Димор, - что невинность - это свойство...
- Души, а не тела, - закончил на него принц. А потом резко посерьезнел. - Тебе нужно сделать со мной что-то... особенное? Не только брак, но и еще какой-то особый ритуал Тентервилей?
- И не связь тел, ты это понимаешь?
- Да. Теперь да. И это будет больно?
- Именно. И ты можешь... - Димор отчего-то не смог договорить. Горло ставил сухой спазм.
- Умереть? - Прошептал Стельфан одними губами.
Но король его уже не услышал. Наследие взяло верх над разумом, и мужчину захватили дикие, первобытные инстинкты.
- Поздно, - прорычал он так, что слово, которое он произнес трансформировавшимся горлом, принц так и не разобрал.
Мальчишка во все глаза смотрел на то, как изменяются черты лица его супруга. Скулы заострились, разрез глаз стал хищным, губы бескровными. Кожа побледнела, волосы поседели в одно мгновение, а глаза засветились ярче, став желтыми и жуткими, особенно на фоне того, что зрачки вытянулись и стали едва различимыми ниточками на фоне этой животной желтизны. А потом Стельфан увидел, как удлиняются клыки в нечеловеческом оскале. Он обо всем догадался и сам подставил шею. И испытал чувство ни с чем несравнимой эйфории, когда кожа поддалась и лопнула под клыками, когда представитель рода Тентервилей вцепился ему в горло и сделал на веки своим. После эйфория сменилась адской болью и ощущением того, как кровь течет по плечу и груди к животу. Но король все еще смыкал клыки на его шее. Принц жалобно заскулил и несколько раз обессиленными руками ударил по плечам короля. Но тот, возможно, окончательно обезумев, так и загрыз его на смерть, если бы в этот момент в комнату не ворвались чем-то сильно встревоженные Регис и Тей. Король сидел к ним спиной, зато лицо принца было обращено как раз в их сторону. Тейвертино по инерции начал говорить, так как не сразу понял, что происходит на самом деле:
- Димор! Призрак вышел на Вельвет!