Ф.С.: …венгр…
Ю.К.: Да, очень близкий по духу венгерской психоаналитической школе — от Шандора Ференци до Имре Херманна. Не знаю, проходил ли он анализ, но его мышление было им пронизано. Будучи коммунистом, это человек осознал, что признания на сталинских процессах в Венгрии, походивших после Второй мировой войны, были выколочены…
Ф.С.: Как и в Москве…
Ю.К.: Несомненно… С той разницей, что Фонаги выяснил правду, потому что был опытным лингвистом. Венгерский не принадлежит к индоевропейским языкам, я его не знаю, поэтому не смогу вам объяснить, как лингвисту удалось разоблачить обман. Он моментально установил, что признания были сделаны от третьего, а не от первого лица — это был псевдопроцесс, который был переписан третьим лицом, там не было ни одного «я», «признающегося» в чем-либо… Эта грубая фальсификация нанесла последний удар по остаткам его коммунистического идеализма, и Фонаги сделал все, чтобы переселиться во Францию. Я многое узнала о его деятельности, особенно о его наблюдениях за тем, как дети овладевают речью. Он выявил и описал участие импульсов, зависящих от эрогенных зон (оральных, анальных, уретральных), в образовании согласных и гласных. Эротическое тело отпечатывается в фонемах, плоть говорит, речь не является лишь знаком-носителем идеи…
Ф.С.:…импульсные основы фонации…
Ю.К.: Точно! Я использовала эти термины и исследование Фонаги для анализа поэзии Стефана Малларме. Этот выдающийся французский символист прослыл непонятным, утонченным, метафизическим поэтом. Бесспорно, он таковым и является. Но Малларме — также автор «Тайны в произведениях словесности» и «Музыки в литературе», в которых он показывает, как можно — и нужно — коренным образом изменить александрийский стих, который господствует во французской поэзии, создавая и пересоздавая присущую французским словам музыкальность — повторение, аллитерация, ритмы и вокализы, — чтобы запечатлеть в словесном потоке эротические вибрации говорящего тела, неотделимого от поэтического «послания», «темы». Мы только что говорили о Мане, однако Мане и Малларме крепко связывали схожие взгляды на эстетику и чувственность, а также Мэри Лоран — знаменитая муза и общая подруга… Чтобы говорить не только о «импульсных основах фонации», послушай стихотворение «Prose pour Des Esseintes»:
Нужно услышать слоги, согласные и гласные звуки, ощутить произношение, энергию, которую оно мобилизует, и дополнительные значения, которые выявляются в различных слогах лексической и грамматической цепочки: pere, bol, phal, ivre livre vetu, veux-tu… При прослушивании стихотворения рождается полифония, запускающая образование звуков с помощью рта, языка, губ, зубов, тогда как слова накапливают дополнительные значения и побуждают к мечтам, фантазиям, творчеству во время чтения и посредством его. Ведь глубинной темой стихотворения является не что иное, как возрождение…
К.Ф.: Понятно, вы оба считаете, что этот «внутренний опыт» одновременно присутствует в языке и в теле. Если можно, расскажите о Прусте из книги «Ощутимое время» («Le Temps sensible»)[11]…
Ю.К.: Верно, Пруст подталкивал меня к этому в большей степени, чем другие писатели из-за того, что описал «непроизвольную память» и обнаружил в основе человеческих связей садомазохизм. К тому же, как не вспомнить неожиданно произнесенные им пророческие слова: «Реальность, этот отброс опыта…» Что касается психоанализа — я кратко вернусь к этой теме, — он также проникал в лингвистику, более незаметно и с большим трудом, но этот процесс уже был запущен… Недавно один коллега мне сказал: «Я был лингвистом, вы приехали в наш университет, мы разговаривали о Хомском, но не знали Фрейда». Еще бы! Ведь «мы» были в лучшем случае картезианцами. Однако Бенвенист уже тогда определил место языка в бессознательном, которое открыл Фрейд. И его понятие высказывания предполагает наличие говорящего — не хомско-картезианского, но внимательно относящегося к феноменологии, диалогу и, что не столь явно, но всем понятно, находящегося под воздействием бессознательной импульсной логики.
11
Kristeva, Julia. Le Temps sensible. Proust et l’experience litteraire. Gallimard, 1994, «Folio Essais», 2000.