— Поезжай домой! — крикнула Эмма. — Оставь меня в покое. Я сама позабочусь о брате.
Она была на грани слез.
Но Колин опять схватил ее.
— Дело не только в твоем брате. Почему ты не признаешься мне, что тебя так тревожит?
— А я-то думала, что у него появились новые интересы, — как бы про себя проговорила Эмма, — что он стал меньше играть в карты.
— Это так и есть, — сказал Колин, надеясь, что это правда.
— Нет, все стало еще хуже, чем раньше! — вскричала Эмма. — Он пришел сюда играть с… — Она запнулась на полуслове и снова начала вырываться.
— С кем? — грозно спросил Колин.
— Отпусти! Оставь меня в покое!
— Он был не один. Это тебя и привело в такую панику. Так с кем он сюда пришел?
— Мне больно! Отпусти меня.
— Не отпущу, пока не скажешь, что тебя так напугало.
— Я вовсе не напугана.
Эмма резко рванулась и побежала вверх по лестнице.
— Поезжай домой! — прерывающимся голосом бросила она Колину. — Это тебя не касается.
Колин не стал ее задерживать. Он, конечно, не собирался оставлять ее здесь одну, но сейчас он был слишком взбешен, чтобы идти за ней. Она вела себя, как в их первую встречу, словно опять считая его человеком, которому нельзя доверять. Но он же доказал ей, что это не так. Какое она имеет право в нем сомневаться? Свирепо хмурясь, Колин вошел в игорную залу. Оглядевшись, он увидел Робина, который сидел за угловым столиком напротив смуглого франта. Колин не сразу узнал его. Да это же Орсино! Дело прояснялось. Он стал искать глазами Эмму. Она сидела у окна, наполовину закрытая шторой. Ее глаза были прикованы к брату, вся ее поза говорила о страшном напряжении.
Колин остановился, затем прошелся по зале, чтобы его заметили Барбара Ремплинг и другие завсегдатаи и чтобы все видели, что его жена здесь не одна. Затем он зашел в одну из боковых комнат, где шла игра в вист, и сел словно бы наблюдать за игрой. На самом деле он выбрал такое место, откуда было видно почти всю залу.
Эмма вдруг почувствовала боль в ладонях. Оказывается, она смотрела, как Робин проигрывает Орсино, судорожно сжав кулаки. Она с трудом разжала руки. У нее затекла от напряжения спина, в висках толчками билась кровь. Во всей комнате она видела только Робина и Орсино. Она не пропускала ни одной смены выражения на их лицах, ни одного движения рук. Она едва удерживалась от того, чтобы не броситься к их столику и силой не оттащить от него Робина. Ее останавливала только уверенность, что он никогда не простит ей такой сцены. И Эмма ждала — ждала, когда ей предоставится возможность увести брата от этого дьявола.
Прошла, как ей показалось, целая вечность, когда, наконец, Робин встал и пошел за портьеру, где находились туалетные комнаты. Эмма тут же бросилась за ним.
Несомненно, Орсино меня увидит, — подумала она, — если уже не увидел. У него зоркий глаз. Ну и пусть! Пусть думает, что хочет, только бы увести от него Робина.
Эмма встала по другую сторону портьеры, которая перегораживала коридор, ведущий в глубину дома. Мимо нее, шатаясь, прошел джентльмен, который явно хлебнул лишнего. Она боялась, что он начнет к ней приставать, но ему, видно, было не до того. Он пробрел мимо нее и, запутавшись в портьере, с трудом вышел в залу. Эмма слышала, как его появление приветствовали смехом. Она же ждала Робина. Вскоре он появился. Судя по выражению его лица, положение у него было не ахти. Он нахмурился, когда узнал свою сестру:
— Эмма, что ты здесь делаешь?
— Мне надо с тобой поговорить.
— Прямо сейчас? Что-нибудь случилось? — испуганно спросил он. — Отец заболел?
— Нет, это касается тебя… идиот ты этакий! — Эмма вдруг страшно разозлилась. — Ну как можно быть таким дураком?
Лицо Робина приняло высокомерное выражение.
— Разве ты не понимаешь, что Орсино — шулер? — воскликнула Эмма. — Как ты позволил ему затащить себя сюда?
— Я могу позволить себе все, что угодно, — отрезал Робин.
— Но зачем ты с ним сюда пришел? — спросила Эмма, чувствуя, что сейчас начнет кричать.
— Неужели тебе непонятно? А кто представил этого типа леди Мэри?
Эмма изумленно воззрилась на брата.
— Он не дает ей проходу, внушая ей самые нелепые мысли, в частности, что родители поступают ужасно, не разрешая ей выезжать в свет из-за траура.
Эмма смотрела на него непонимающими глазами.
— У нее совсем нет опыта, — продолжал Робин. — Она не понимает, что Орсино — опасный человек.
— Но… — пролепетала Эмма.
Разговор с Робином принял неожиданный оборот.
Вот я и решил, что надо отвлечь от нее Орсино, — заключил Робин.
— Конечно, но…
— Ты этого сделать не можешь, потому что с таким человеком женщине иметь дело негоже. Ну, так вот… — Робин пожал плечами.
Изумленная, Эмма смотрела на него во все глаза. Все оказалось иначе, чем она себе представляла.
— Я же сказал, что помогу тебе с этой девчонкой, — ответил Робин на ее немой вопрос. — Вот я и помогаю. Орсино она не так уж нужна, его больше интересует карточная игра. Если я буду с ним играть, он не сможет ей навредить.
— Но он же тебя обчистит!
Робин горько усмехнулся:
— Похоже на то. Ему чертовски везет.
— Он жульничает!
— Вот как? Тогда понятно.
— Тебе нельзя с ним играть, — настаивала Эмма.
Ее брат пожал плечами:
— Надо же как-то его занять. Он мало кого знает в Лондоне, и если он не будет со мной, то будет приставать к леди Мэри.
Эмма поняла: этой невысказанной угрозой Орсино вынудил Робина привести его к Барбаре Ремплинг. Облегчение, которое она испытала, поняв, что Робин вовсе не азартный игрок, растворилось в страхе: нельзя позволить брату иметь дело с Орсино. Тот найдет способ совратить его.
— Ты не должен связываться с Орсино, — убеждала она брата. — Я сама позабочусь о леди Мэри.
Робин скептически посмотрел на нее.
— Как? — спросил он.
Эмма колебалась с ответом. Робин кивнул, словно она подтвердила его мысль.
— Орсино — подозрительный субъект, Эмма. Тебе лучше держаться от него подальше.
Эмма смотрела на брата с любовью и отчаянием. Ей было трудно поверить в то, что он пытается ее защитить. Робин был еще ребенком, когда на ее пути уже встречались самые закоренелые негодяи.
— Я справлюсь с Орсино, — сказала она. — У Эдварда все друзья были вроде него. Я привыкла иметь дело с такими личностями.
Робин, казалось, был потрясен.
— Все? А я думал… я считал, что ты не понимаешь, какой он прохвост.
— Я отлично это понимаю. Пожалуйста, Робин, держись от него подальше. Дело не только в том, что он шулер. Он вообще страшный человек.
Робин упрямо сжал губы.
— Я обещал тебе помочь, — заявил он. — И я не собираюсь ретироваться при первой же трудности. Можешь на меня положиться.
— Но какой прок будет от твоей помощи, если я все время буду о тебе беспокоиться?
— Не надо обо мне беспокоиться.
Глаза Эммы наполнились слезами. Кажется, он действительно мужает на глазах, и из него, видимо, получится достойный человек. Но ему не следует связываться с Орсино. Он не представляет себе, на что тот способен.
— Робин… — начала она.
— Не пытайся от меня избавиться, — перебил он ее. — У тебя все равно ничего не выйдет.
Господи, — с отчаянием подумала Эмма. — Если бы я не попросила его помочь мне с леди Мэри, он даже не знал бы о существовании Орсино.
— Дело не в том…
Портьеру отодвинули, и перед Эммой предстал хмурый Колин.
Он увидел, что она шмыгнула за портьеру, и, когда прошло несколько минут, а она все не появлялась, начал беспокоиться. Увидев ошеломленные лица Эммы и Робина, он понял, что прервал конфиденциальный разговор.
— Сент-Моур, как я рад вас видеть, — радостно сказал Робин. — Я думал, что Эмма здесь одна.
— Нет, — ответил Колин.
— Вот и отлично, — по-товарищески кивнул ему Робин. — А то мне надо возвращаться к игре. Орсино, наверное, удивляется, куда я делся.
— Робин! — протестующе воскликнула Эмма.
— Сначала объясни, что происходит, — потребовал Колин.
Робин посмотрел на Эмму, словно спрашивая, что можно говорить, а что нет.
Колин побелел он гнева. Эмма прикусила губу, не зная, как быть.
— Не беспокойтесь, — сказал Робин, пытаясь примирить мужа и жену. — Я обо всем позабочусь.
И, не дожидаясь, пока Колин или Эмма выразят в этом сомнение, вошел в залу.
В коридоре было пусто и тихо. Эмма смотрела в пол.
— Он, видите ли, обо всем позаботится! — сдавленным голосом проговорил Колин. — Тебя что-то расстроило, и ты обратилась за помощью к этому… этому мальчику?
Как ему объяснишь? — думала Эмма.
— Что у тебя было с Орсино? — жестко спросил Колин.
— У меня с Орсино? — Эмма попыталась придумать какую-нибудь невинную отговорку, но ей ничего не пришло в голову. — Он… знакомый Эдварда. Когда я увидела с ним Робина, я испугалась, что он… Но я ошиблась, — торопливо добавила она, опасаясь, что Колин потребует разъяснений.
Колин же был в ярости, и одновременно ему было очень больно. Она доверилась брату, а не мужу.
— Я устала, — сказала Эмма, отводя глаза. — Поехали домой.
— Нет, сначала ты расскажешь мне, что происходит.
— Я же говорю, что ничего не происходит.
— И ты думаешь, что я этому поверю?
— Ты хочешь сказать, что я лгу? — вспылила Эмма.
— Ты что-то скрываешь.
— Но тебя это не касается.
— Меня касается все, что касается тебя! — крикнул Колин. — И я желаю знать правду, Эмма! Расскажи мне сейчас же!
Эмма вздернула подбородок:
— Ты ничего не добьешься тем, что будешь на меня кричать в игорном доме.
Колин понял, что потерял контроль над собой, и постарался взять себя в руки.
— Я хочу домой, — повторила Эмма.
Она отодвинула портьеру и пошла к выходу. Колину ничего не оставалось, как идти следом. Он чувствовал на себе заинтересованные взгляды, особенно взгляд наблюдательных черных глаз человека, сидевшего за угловым столиком.