— Вы выбрали храм Великих предков, единственный в котором возможен развод и узы не скрепляются благословением богов, — я продолжала стоять и смотреть на звездное небо, ища в его черноте успокоение.
— И что же еще надумала маленькая графиня? — он будто не замечал моего состояния, склонился с другой стороны и проложил дорожку невесомых поцелуев от мочки уха до воротника платья.
— Собрав все воедино, можно сделать окончательный вывод, что как жена я вам не нужна, — он прижал меня сильнее к себе и начал поглаживать живот.
— А зачем ты мне нужна? — второй рукой начал расплетать мои волосы.
— Вы осведомлены, о том, что я владею магией, думаю для вас не секрет, что я целитель. Мне кажется, что я знаю, чего вы хотите от меня, — повернулась к нему лицом, хотела заглянуть в его глаза, но ростом доходила мужчине только до подбородка, — Милорд, присядьте на стул, пожалуйста.
Он спокойно выполнил мою просьбу. Облаченный во все черное и с такого же цвета маской на лице, в лунном свете он выглядел сказочно мистическим. Подошла к своему мешку, он стоял возле кровати, достала из него маленький деревянный брусок обтянутый кожей и вернулась к графу.
— Милорд, снимите маску, — молча сделал это, даже мрак в комнате не скрывал обезображенное лицо.
Целыми были только глаза и губы, или их уже восстановили магией, кожа вся покрыта буграми. Вложила брусок в рот, зажала между зубами, взяла его руку, затянутую в перчатку, аккуратно стянула её, кожа поверх ладони, была тоже вся в рубцах. Это может быть сложнее, чем я считала. Глубоко вдохнула и послала исследовательский импульс ему.
Один удар сердца, второй, ожидание ответа затягивается, третий, значит будет много боли, четвертый, все началось. Лицо обожгло, сжимая мышцы, ощущение вспоротой кожи, боль, как лава, медленно спускалась по шее, плечам, рукам, груди, дошла до солнечного сплетения и замерла, кожа резко остыла, нега продлилась несколько мгновений, и жар накатил с новой силой. Меня качнуло, но я устояла на ногах и это только отголоски, что же будет, когда начну лечить. Отошла и присела на кровать. Быстрым движением, достала брус изо рта, на котором отпечатались мои зубы.
— С чего вы хотите начать восстановление? — охрипшим голосом спросила у него.
— Мне все равно.
Все равно, так все равно. Значит, первые будут руки, там легче терпеть боль, чем на лице. Подошла. Села на стол. Положила мужскую руку, без перчатки себе на колени, накрыла её своими ладошками и принялась лечить. Из моих рук полилось мягкое золотое свечение, обволакивая пораженные участки, как осязаемый теплый туман, который впитывал увечья в себя, разглаживая кожу и придавая ей нормальный цвет. Сияние закончило с выбранной мною частью и потянулось обратно ко мне, вернулось к моим ладоням и быстро впиталось обратно, принеся с собой боль, которую когда то пережил граф. На глазах проступили слезы, ничего, в темноте их не видно, а на руке появился шрам от ожога, который я забрала у графа, уже утром его не будет, но это плата, которую я отдаю за помощь людям. Когда то давно, мой отец сказал мне, что за все в этой жизни необходимо платить, а за магию в первую очередь. Так и есть, чтобы вылечить, я должна пережить, то, через что прошел мой пациент.
Граф забрал руку и начал её осматривать, я соскочила со стола и подошла к окну, пряча изувеченную руку в складках платья. Как раз вовремя, он зажег свечу, оставленную Джоси на столе. Комната наполнилась мягким светом.
— Удивительно, — в голосе мужчины не было эмоций, — Как долго займет полное восстановление?
— Около двух месяцев.
— Хорошо. Идемте, — услышала удаляющееся шаги.
Вышла за ним, прошли несколько дверей и вошли вовнутрь. Комната обставлена лучше чем моя, в ней даже имелся камин с креслом возле него. На кровати лежало маленькое тельце, точно ребенка. Или это и есть ребенок? Граф зажег свечу и направился растапливать камин, а я подошла к ребенку. Ребенок был сильно изувечен, кожа везде, где видно, изрубцована, пальчики на ручках будто высушены, приподняла одеяло со стороны ног, они в том же плачевном состоянии. Что же случилось?
— Вы сможете ему помочь? — граф сел в кресло и наблюдал за мной.
— Постараюсь, — собралась с духом и продолжила, — Но у меня будет одно условие, милорд, — голос дрожал от сдерживаемых слез, очень жаль было малыша.
— Вы не в том положение, чтобы ставить условия, — я упрямо вздернула подбородок и смело посмотрела ему в глаза, граф уже снова был в маске, — Но я выслушаю его.
— Когда я буду лечить, на этом этаже никого не должно быть. Абсолютно никого, — еще не знаю, что пережил малыш, но то, что это было ужасно и очень больно уверена, а значит могут быть крики, да и пугать слуг или гостей своим видом не хочется, возникнут вопросы.