За окном неумолимо сгущались осенние сумерки и всё ещё барабанил по карнизу мелкий противный дождь. Зажигались вечерние магические фонари, и по улицам, пряча головы под широкими зонтами, лишь изредка пробегали одинокие запоздалые прохожие. Мерзкая погодка. И на душе так же — мерзко.
Лучше уж следить за сборами Хайраша.
- Я с самого начала чувствовал, что это всё подстава. Между прочим, и тебе говорил, — продолжал мой проницательный друг, отряхивая немногие пылинки и складывая вещи в чемодан. — Ничего, слава богам, не последний кусок хлеба доедаем. Сейчас разузнаю, когда откроют следующий портал на острова… Через год-два вернёмся. А может, и не вернёмся. Можно подумать, на Лейдрене свет клином сошёлся. Найдём где заработать. Правда? Лив?! Ты меня слушаешь?!
Я слушала. И понимала, что не хочу на острова.
Нет, хочу, конечно, кто ж не хочет греть кости в гамаке, попивая хорошо разбавленный лимонно-мятный ликёр со льдом и ромом?! Только ненормальный будет раздумывать, что выбрать: виселицу или жаркий пляж…
Но!
Как же я ненавижу, оказывается, эти чёртовы «НО»…
- Хайраш, я не могу сейчас всё бросить и уехать, — выдохнула я, подавив желание зажмуриться, чтобы не видеть ошарашенного лица своего друга. — Не сейчас.
Несколько неимоверно долгих мгновений в комнате съёмной квартиры на улице Трёх рек царила такая напряжённая оглушительная тишина, что мне казалось — само время остановилось, затаило дыхание, готовясь узреть гнев моего сводного брата.
- Скажи, что ты пошутила, а не тронулась умом, — как-то подозрительно спокойно попросил меня Хайраш.
- Я серьёзно, Раш. Ток не ори на меня. Погоди, — вскинула я руку, предупреждая всплеск негодования. — Смотри: мне, по сути, ничто не угрожает. Они ищут троих аферистов во главе с тётей Розой. Но нет их — аферистов, — развела я руками.
- Ты точно тронулась умом, — констатировал Хайраш. — Или это на тебя так влияет следственный комитет. Не зря тётя Роза говорила, что как только попадаешь в стены следственного комитета — заражаешься тупостью и ленью.
- Ну спасибо! — поморщилась я. — Но тупостью заразился, кажется, ты. Я сейчас о том, что тёти Розы нет больше. Соответственно нет и шайки Серебряной Розы… — Розалия бы в гробу перевернулась, узнай она, как её обзывают. Она ненавидела серебро, как молодой оборотень. — Понимаешь?!
Раш нахмурился, поджал губы и упал на диван, скрестив руки на груди.
- Допустим, ты права. Допустим, нам и правда ничего не угрожает. Но кто сказал, что мамулечка не сдаст тебя с потрохами сынульке?!
- Не сдаст, если ещё не сдала. Ей нужно его женить. Кровь из носу. А потом, после вступления в права наследования ненаглядного сыночка, она меня сдаст, меня казнят, а молодой и симпатичный лорд — овдовеет.
- Сволочь! — подвёл итог Раш.
- Не спорю. Но у меня есть месяц, в который она предпринимать ничего не станет. И этот месяц я планирую провести продуктивно.
Раш поморщился и, задрав подбородок, выпалил:
- Я во всём этом не участвую!
Вот мы и подошли к тому, к чему я всё это время медленно подбиралась.
Я спокойно подошла к дивану, на котором сидел Хайраш, села рядом и взяла его за руку.
- Раш, миленький, я и не прошу тебя участвовать. Более того — ты, как и планировал, отправишься на острова. И будешь меня там ждать.
Это был второй раз за сегодняшний вечер, когда словоохотливый Хайраш потерял дар речи. И пока он не придумал, что мне опять возразить — заговорила я:
- Мне так будет проще работать, — изображая решительность, уверенность и хладнокровие, убеждала я Раша в преимуществах такого стратегического хода. — Ну подумай сам, наконец, из трио останусь в столице только я. А значит, и привязать меня будет не к чему. К тому же проще всего будет запутать ведущие к нам следы, вмешиваясь в расследование изнутри. Буду “держать руку на пульсе”, как говорила тётя Роза. И… Я буду спокойней, если ты не будешь путаться под ногами… Я всё обдумала, Хайраш. И…
- Лив, не делай из меня идиота, — как-то грустно и устало сказал Раш. — Ты решила распутать дело об убийстве своего деда. Во что бы это тебе ни стало. И меня ты сейчас на острова выпроваживаешь на самый крайний случай.
Мы оба прекрасно понимали, что значит — этот “самый крайний случай”. И мой добрый друг был абсолютно прав. Потому я не стала обижать его и убеждать в обратном. Просто молчала. Ему, как и любому другому, нужно время, чтобы всё обдумать и принять правильное решение. А Раш, несмотря на юный возраст, довольно умён и рассудителен.