- К нашей работе, — поправил меня Хайраш. И, наконец, изволил объяснить причину своего ненормального в последние дни поведения: — Мы с тобой с детства в паре работали. Ну или втроём с тётей Розой. — Да, я помню, как тётя Роза изображала несчастную вдову солдата с двумя детьми на руках, а мы в это время снимали драгоценности и резали кошельки у прохожих. Эх. Как же давно это было… — Теперь ты решила меня бросить?
И сказал он это таким тоном, что у меня сердце оборвалось! Проклятье, ну в самом деле — просто как обиженный ребенок.
- А ну брось мне тут… Плесень выращивать! — порывисто крутанулась я на стульчике, вцепившись взглядом в своего старого друга. — Я тебя никогда не брошу. Помнишь?! Клялась же… А ты знаешь, что мои клятвы — не пустое сотрясание воздуха.
Хайраш знал и помнил. Потому как в своё время и он мне пообещал: что бы ни случилось — он не бросит меня, пока буду дышать. И как бы сложно ни казалось выбраться из какой-либо передряги, у меня всегда была рука, за которую я могла уцепиться. Как и у него…
Хайраш, видимо, подумал о том же. И, похоже, немного устыдился.
- Ладно! — он поднялся и чуть не силком развернул меня к зеркалу.
Проклятье, как же мы с ним похожи. У обоих тёмные глаза, тёмные, но не чёрные волосы, ровные тонкие носы, высокие, красиво очерченные скулы. И только губы: у меня — пухлые, а у него — тонкие. Да ещё боги меня миловали и не наделили щетиной. А так… Мы просто превосходно подходили на роль брата и сестры.
- Какой кошмар! — наигранно ужаснулся Хайраш, подобрав мои локоны, дабы открыть лицо. — Даже не знаю, что с этим можно сделать…
- А в лоб? — многообещающе оскалилась я, вздёрнув бровь.
На что Хайраш сделал вид, что обижен, и грустно обронил:
- Скучная ты.
- А вот скучной быть мне никак нельзя, — принялась рассуждать я. — Мне нужно выглядеть так… чтобы он не мог пройти мимо, не задержав на мне взгляда.
- Пра-авда?! — протянул он задумчиво… а после улыбнулся так, что мне стало не по себе. — Тогда будем действовать радикально!
- Что ты хочешь сделать? — насторожилась я.
- Ну для начала — я знаю только одну девушку, на которой невозможно не задержать взгляда, но обычно ты её стараешься спрятать под толстым слоем пудры, красок и помад, меняешь ей цвет глаз и волос…
- Я вообще-то серьёзно! — разозлилась на его слова я.
- Я вообще-то тоже. Ты просто не сознаёшь даже, насколько интересна и привлекательна. Ты настоящая. И ещё один совершенно неопровержимый плюс: если ты точно хочешь, чтобы потом он тебя не нашёл совершенно никак — выбери ту личину, которую ты не носишь практически никогда. Да что там, ты её в принципе не надеваешь.
В чём-то Хайраш был прав. Я и правда не выхожу в люди без минимальной маскировки. Может, потому и живу до сих пор, а не украшаю своей тушкой городскую виселицу к большому празднику.
С другой стороны… Как-то это… не так. Словно голой пройтись по базарной площади.
- Сама подумай, — продолжал меня искушать старый добрый друг. — Неизвестно, на сколько это всё затянется и сколько тебе придётся играть роль провинциальной простушки, при этом запоминая все тонкости своего образа. А так ты — это ты. Всё же это следственный участок…
Теперь пришла моя очередь насмешливо фыркать.
- Ты видел этот участок? Если бы меня в кабинете этого Хобса раздевала до панталон шайка грабителей, то он бы только отодвинул свои объяснительные, чтобы, если вдруг что — не переписывать.
На что Хайраш даже не сразу нашёлся что сказать.
- Ну не одни же «хобсы» в этом участке. А следственный комитет для вора — это как мясная лавка для поросёнка. Может, проскочишь, а может…
- Да помолчи ты! — не выдержала я, разнервничавшись вконец.
Хотя вообще-то все его слова имели смысл и определённый резон.
- Я слишком молода! — выдвинула я последний аргумент.
- Это недостаток? — искренне удивился Хайраш. — Молодость — всегда достоинство! Ты протеже миссис Стоун. И, в принципе, возраст здесь не важен. Главное, не выпадай из образа. Побольше восторга во взгляде…
- Ты меня ещё учить начинай. Ладно. Решено! Я буду — я.
Впрочем, идея оказалась на редкость хороша. Одно меня портило — нательные рисунки на руках. И это была проблема. Потому как это были особенные рисунки.
Начнём, наверное, с того, что сама история появления у меня нательной росписи весьма занимательна и в какой-то степени трагична.
Мне было девять лет, когда закончилась война между Сайравом и Кейрией. Наша деревня была на границе этих государств, и, конечно же, досталось нам с обеих сторон.