Потому во время конфликта многие жители пограничья двинулись вглубь страны, а именно — в столицу. Ведь где ещё искать защиты и достатка обездоленным, как не в самом богатом и процветающем городе страны?
Как оказалось, здесь нас тоже не очень-то и ждали.
Так столицу наводнили бездомные и нищие, беспризорники, а после и всякого рода ворьё и жульё. Войны за доход и территорию были более ожесточёнными, чем между войсками Сайрава и нашей доблестной армией.
Но не об этом речь.
Из моей семьи выжило двое: я и мой дед. Ну… тогда я ещё надеялась, что больше. Хотя время эти иллюзии исправило.
Наш путь оказался тяжёл и тернист, но всё же мы добрались до столицы.
Дед всё время меня подгонял, торопил. Мы не оставались надолго на одном месте, даже если я выбивалась из сил и начинала откровенно ныть.
Ну и вы себе представляете, каково было наше разочарование, когда столица встретила нас… недружелюбно.
Несколько дней мы пытались найти себе крышу над головой… И у нас даже почти получилось. Это была та ещё собачья конура, но лучше уж так, чем совсем никак. Я наивно подумала, что, вполне возможно, всё ещё у нас наладится, верила, что мама и папа живы и обязательно нас найдут… в общем, была глупым ребёнком. Недолго.
В один из ненастных осенних вечеров дед вернулся домой встревоженный. Очень встревоженный. Сначала он порывался собирать вещи, потом бормотал себе что-то под нос, а после обернулся ко мне и сказал:
- Маленькую мышку сложнее поймать в большом амбаре, чем старую клячу, — и я не успела сообразить ничего, как он взял меня за руки и заговорил горячо, трескуче и хрипло. — Я вручаю их тебе, как крови от крови моей. Храни их, как весь род хранил их до тебя. И пусть они хранят тебя.
Конечно же, я ничего не понимала. Кто? Кого? Зачем?
Но едва собралась спросить, как руки обожгло адской болью, и по дедушкиным рукам поползли чёрные змеи нательных рисунков.
Я раньше видела, как они шевелятся, порой замечала, как он с ними разговаривал, но никогда не подумала бы, что и на моё тело нанесут такие же рисунки.
И тем не менее они переползали на мои руки, оплетали запястья, раскидывали огромные перепончатые крылья на предплечьях…
А после…
Мне показалось, что по венам пробежал жидкий огонь, соединяя меня с тем, что жило в рисунке…
…Я неосознанно почесала запястье, даже сейчас я хорошо помнила то проклятое чувство, словно тебя сжигают живьём. Сейчас у меня нашлась бы куча эпитетов для того состояния, а тогда мне казалось, что именно так себя чувствуют умирающие люди.
…Дед ушёл в тот вечер, оставив на моём лбу сухой поцелуй растрескавшихся губ, абсолютное одиночество и безысходность.
Я искала приют и пищу, где приходилось. Попрошайничала. Воровала.
И кто знает, что со мной могло бы случиться, если бы меня не приметила одна очень красивая варгаарийка, приютившая меня и научившая тому, что открыло мне дверь в более-менее нормальную жизнь.
Ею, как вы догадались, была тётя Роза.
Она тут же взялась на приведение меня в порядок, обучение… в общем, получила в моём лице долгожданную дочь. Сама Розалия Оффорд детей иметь не могла. Что стало тому причиной — гадать не берусь, но точно не счастливое детство или юность.
Позже мы случайно набрели и на Хайраша. Поначалу я его просто ненавидела. Он был младше, красивее, и ему всегда давали больше монет. И я всё время боялась, что если тётя Роза будет любить его больше, то меня вышвырнет на улицу. Часто мне казалось, что и он меня терпеть не может и только того и ждёт, чтобы от меня избавиться.
И кто знает, к чему привела бы наша тихая война, если бы тётя Роза однажды не посадила нас за стол и не сказала:
- Вы — единственные родные мне люди. Единственные, кто действительно мне дорог и ради кого я готова перегрызть горло любому. Но видят боги, если вы не прекратите себя так вести, я надеру ваши задницы и выброшу на улицу. И тогда вы, может, поймёте, что один на улице — не жилец.
Конечно, теперь я понимаю, что тётя Роза никогда бы с нами так не поступила, но тогда…
В ту ночь я долго не могла уснуть. И когда лунный свет пробрался в мою комнату, побрела, завернувшись в одеяло, к постели Хайраша. И даже не удивилась, поняв, что ему тоже не спится.
- Чего тебе? — буркнул он, даже не повернувшись.
- Мириться буду! — авторитетно заявила я. — Ты это… Я тебе всегда буду как сестра. Честно! И если тебе будет нужна моя помощь — говори.
Кажется, тогда мне Хайраш не очень поверил, но примирительно протянул руку:
- Ты тоже можешь на меня рассчитывать.