Приглашение было вручено ей на другом светском мероприятии. Все, что ей нужно было сделать, — это убедить Данте, что они должны присутствовать на этом мероприятии. Это тоже оказалось нелегко, но Данте согласился. Они собирались выступить единым фронтом. Чтобы отвлечь родителей, она позвонила Изабелле и попросила сестру стать буфером между ней и родителями.
И снова успех: сестра осталась дома с детьми, пока ее муж был в отъезде. Других подробностей Ария не знала. Теперь, когда сестра и дети вернулись домой, ей оставалось только выяснить, с кем из сотрудниц занимался сексом ее отец.
Это также зависело от удачи. Ее отец всегда запирал свою спальню на ключ, и у "мимолетной пассии" должен был быть доступ к запасному ключу. У одной из горничных был брелок на шее. Оставалось только найти немного времени.
Она отлучилась, чтобы сходить в туалет. Когда она увидела молодую женщину в одиночестве, все стало просто. Инсценировав какой-то несчастный случай, в результате которого она схватила ожерелье и отвлекла ее, когда та упала и одновременно дернула за него.
Во время возникшей суматохи Ария извинилась и сказала, что ей нужно в туалет. Убегая, она побежала наверх, прямиком в спальню своего отца. Там она нашла его файлы, а внутри были нужные ей документы, а также USB-накопитель с отснятым материалом. Затем ей понадобилось спуститься вниз. Когда она это сделала, то увидела, что из столовой выходит горничная.
— Извините, — сказала Ария, бросаясь к ней. — Я только что увидела это на полу, где произошел наш маленький несчастный случай. — Она протянула ей ключ, решив прикинуться дурочкой. — Полагаю, это важно.
Горничная покраснела и в отчаянии взяла у нее ключ.
— Спасибо, — сказала она.
— Не беспокойтесь об этом. — Она слегка улыбнулась. — Простите, что я на вас упала.
Выбраться из дома родителей оказалось проще простого.
Но перед тем как Ария вернулась к горничной, она не могла не полюбопытствовать, что у ее отца есть на Данте. Она открыла папку и увидела там Данте с другой женщиной. Фотографии, большие, с явными признаками того, кто это был, и секса, который происходил.
Оторвавшись от своих мыслей, Ария вошла в свою старую спальню в загородном доме Данте и прислонилась спиной к дверному косяку. Ее сердце колотилось в груди, и она чувствовала себя такой одинокой. Такой пустой, такой… ревнивой.
Этот день должен был стать счастливым. Она освобождала Данте, чтобы он мог жить своей жизнью. Она будет свободна, и они больше не будут жить в этом браке без любви.
Единственная проблема заключалась в том, что за последние пару месяцев, пока она ждала подходящего момента, их брак был идеальным. Ария закрыла глаза и зажмурилась, надеясь остановить слезы. В глубине сознания она видела ту интимную фотографию Данте с Констансией Пеши.
Формально Констанс приходилась ей тетей, поскольку частично приходилась родственницей ее отцу Филиппу. Ария никогда не встречалась с ней.
Правила, касающиеся внебрачных детей, были жестоки. У Филиппа было свое место, но ни ее дед, ни кто-либо из его семьи никогда не признавал ее таковой. Данте спал с ней. Любил ли он ее? На ней ли он собирался жениться?
— Я не люблю его, — прошептала Ария, чтобы только она могла услышать, но она знала, что это ложь.
Она влюбилась в Данте Галло — мужа, которого не хотела и надеялась освободить. Проблема была лишь в том, что она больше не хотела быть свободной.
Это было так жестоко.
Поспешив в ванную комнату, она быстро включила душ, так как рыдания грозили захлестнуть ее. Ария никогда раньше не была влюблена. Она никогда не знала, каково это — быть любимой.
Данте не любил ее. Он справлялся с тем, что ему выпало. Она была его женой, долгом, не более того.
Прижавшись к дальней стене, она обхватила ноги руками и попыталась сдержать рыдания.
Как же так получилось? Жизнь была намного проще, когда она ненавидела его. Почему она не может вернуться к тому, чтобы ненавидеть его и хотеть расторгнуть их брак? Боль пронзила грудь, и она уронила голову на колени и зарыдала.
Данте вошел в домашний кабинет отца и увидел мужчину, сидящего за письменным столом. Он подошел к столу и опустил папку на плоскую поверхность.
— Надеюсь, у тебя есть веская причина для грубости.
— Открой ее, — сказал Данте.
Он знал, что отец оценит отсутствие светских бесед. Он услышал вздох, а затем усмешку.
— Один из наших людей наконец-то добился этого? — спросил Данте-старший.