В ресторане играет живая музыка и Цзысюань приглашает свою жену на танец. Они шепчутся, говорят обо всём и смеются, словно так было всегда. У Цзысюаня появляется стойкое ощущение в сердце, что их брак был предначертан им судьбой.
— Я потратил столько времени зря, — говорит он ей, просто растворяясь в глубоких глазах цвета шоколада, а она улыбается своей обворожительной улыбкой и целует в щеку.
— Ты просто ничего обо мне не знал. Впереди, теперь вся жизнь, чтобы исправить это.
Он смеется искренне, гладит её по волосам, прижимается крепче.
— Ты идеальна. Откуда ты такая взялась?
— Разве? Помнится, ты говорил о том, что я посредственность, — на губах лукавая улыбка и тон такой игривый, будто она срубила куш в покер.
— Я был слеп и зациклен на том, что меня женили без моего желания и видеть ничего больше не хотел. Как, оказалось, возненавидеть тебя ещё труднее, чем полюбить.
— Мне кажется или ты сейчас пытаешься признаться мне в чувствах? — она улыбается, а на щеках появляются ангельски ямочки. Он бы хотел навсегда запечатлеть этот момент в своей памяти.
— Так и есть, — признаться не страшно, страшно услышать ответ.
— Принято, — Дева Цзян не позволяет ему произнести ни слова больше, проводит пальчиками по его щеке, вовлекает в поцелуй, сжимая подбородок. Они целуются до последних аккордов песни, пока их не прерывает Вэй Ин с просьбой сильно не увлекаться и вернуться обратно к столу, потому что А-Чен и так нервный из-за присутствия Лань Ванцзи.
Цзысюань закатывает глаза и подчеркивает, что они с Девой Цзян вообще-то женаты. А-Янь смеется в ответ, не в силах поверить, что это говорит именно он.
Теперь, они начали спать в одной постели. Это произошло само собой. Потому что они часто смотрели фильмы в обнимку, разговаривали после тяжёлого рабочего дня, а затем просто засыпали прижавшись друг к другу. Затем, это стало привычкой, потому что засыпать одному стало просто нереально. После поздних совещаний его единственным желанием было просто лечь рядом, поцеловать Яньли за ушком и провалиться в сон. Он так и делал.
Он был счастлив. Он чуть не сошёл с ума, когда Яньли зашла к нему обнаженной в душ, прижала спиной к холодному кафелю, кусая его губы, целуя так страстно. Он практически потерял рассудок, потому, что это был их первый раз.
Всё катится в ад, когда через пару недель Цзысюань приходит с работы, и видит на кухне заплаканную Яньли. На столе стоят две чашки, он озадаченно кидает взгляд в сторону и видит, что на одном из стульев, сидит его любовница. Мянь-Мянь заявляет о том, что она беременна от него, и это крах. Самый настоящий пиздец.
Яньли не устраивает сцен, она заворачивает гостье еду с собой и даже провожает до такси.
Цзысюань пытается оправдаться, но его супруга не говорит ему ничего. Пожимает плечами. И у него срывает крышу от её равнодушия. Его эгоизм не может этого пережить. От него беременна другая, а она даже не ударила его по лицу? Значит, всё, что происходило между ними, для неё было лишь фальшивой условностью?
Он сам себя не узнает, когда начинает обвинять её в лицемерии, в том, что она играла с ним всё это время. Она молчит, не поднимает взгляда и просто кусает губы.
Он хочет, хотя бы какой-то реакции, но не получает ничего взамен. Для него сегодня разрушился мир, а для неё, значит, нет? Цзысюань, как капризный ребенок решает применить грязный приём и на эмоциях заявляет, что любит Мянь-Мянь.
Дева Цзян резко поднимается со своего места и решительно смотрит в карие глаза, выпрямляет спину.
— Я могу простить многое, но не то, что ты любишь другую женщину. Между нами с этого момента только контракт, как ты и хотел, а теперь покинь мою комнату, — она указывает на дверь, её голос не задрожал даже на секунду. И этот уверенный взгляд, который пронзает насквозь, больнее, чем ранение от стрелы. В её глазах выжженные чувства и разрушены мосты, которые невозможно восстановить.
Юноша покидает её спальню и скатывается по стене прямо на пол. Теперь, он понимает, что Яньли не играла с ним в игры, единственным игроком на этой шахматной доске был только он.
Дева Цзян больше не ночует дома. Она либо ночует у одного из братьев, либо проводит ночи у родителей в Пристани Лотоса. Является в их общий дом только, чтобы забрать те или иные вещи.
Цзысюань, наверное, должен прыгать от радости, ведь это именно то о чём он мечтал на протяжении всего их брака. Жить так, будто они незнакомцы. Каждый своей жизнью…. Увы, но без Девы Цзян он больше своего существования не мог представить.
Об А-Янь, теперь, постоянно пишут в Вейбо, о том, как она ходит с подружками на модные показы, танцует с братьями в клубе. Летает на выходные в Париж вместе с Мадам Юй. Похоже, вся её семья в курсе о том, какой её супруг мудак, и Цзысюань согласен с этим фактом как никто другой. Он конченый мудак… И этим всё сказано.
Яньли больше не пишет ему о том, где находится и разрешения больше не спрашивает.
Цзысюань пишет ей смс каждый вечер, звонит, но на том конце провода нет ответа. Видимо Яньли всё уже для себя решила….Подарки и цветы она тоже отсылает обратно ему в офис.
Мянь-Мянь приходит к нему пьяная и в слезах. Рассказывает о том, что никакой беременности не было, и о том, что его кузен Гуан Яо заплатил ей определенную сумму, чтобы она устроила это представление. Она просит прощение, но он лишь горько смеется от собственных мыслей. Он её ни в чём не винит. Потому, что Цзысюань единственный виновник всего произошедшего. Удивительно, но даже подлянка от Яо не вызывает у него никаких негативных чувств. В его перечне эмоций осталась лишь злоба на себя.
— Мне стыдно и я хочу, чтобы ты был счастлив, — постоянно вторит она, как одержимая.
— Дева Цзян уже не простит меня, но ты здесь ни при чем, — он тяжело вздыхает. Зная, как никто другой, что после драки кулаками не машут.
— Я приходила к ней вчера, просила прощения. Она посоветовала мне хорошего адвоката, потому что была уверена, что ты разозлишься на меня и подашь иск. Мне кажется, что она раскусила мой обман с самого начала…- Мянь-Мянь запинается, вытирает слёзы ладонью.
— Почему ты так думаешь? — рассеяно спрашивает он, будто всё еще погружённый в своё отчаянье.
— Потому что она знает, что в течение четырёх месяцев, ты не был с другими женщинами, ночевал у вас дома, либо у кого-то из семьи, а я тогда соврала ей про маленький срок… Когда я заплакала, она успокаивала меня и сказала, что здесь нет моей вины… Я…
— Я — идиот.
И это осознание, как кувалдой по голове больно и невыносимо. Она, ведь доверяла ему всё это время. Доверяла… Не поверила Мянь-Мянь с самого начала. Ей было тяжело и обидно из-за визита одной из его бывших любовниц. Ей было неприятно от слов, что кто-то может ждать ребенка от её супруга, но Яньли не напала на него с упрёками. Она решила держать эмоции при себе, чтобы не делать больно ему или себе.