Она не поставила под вопрос его верность, хотела поступить мудро, а он растоптал ногами все её старания. Её хрупкое сердце и надежду на то, что они смогут всё исправить.
Как он мог поступить так с ней? Он просто перечеркнул всё своим эгоизмом, недоверием и зацикленностью на собственных страхах. Он самый настоящий урод…
Семья Цзян зовёт его на празднование Нового года, удивительно, но первым с ним связывается Вэй Ин. Просто обозначает место и время, и оставляет предписку: «не проеби свой шанс, мудак, а иначе я закопаю тебя живьём».
Цзысюань не может спать спокойно, считает дни и ночи до назначенной даты.
В этот вечер вновь выпадает снег. В голове путаются фразы, мысли, наследник Цзинь превышает скорость, нарушает правила на дороге, но даже несмотря на жуткую пробку оказывается точно ко времени.
Цзян Чэн курит во внешнем дворе, и он встречает званого гостя отменным хуком справа. Цзысюань с грохотом оказывается лопатками на снегу, криво усмехается.
— Заслуженно. Где она? — медленно встает и отряхивается.
— В саду, они с Вэй Ином запускают фейерверки… Не проебись, — кидает он напоследок, в точности как и его брат.
— Больше никогда, — отвечает Цзысюань, проговаривая это скорее себе, чем кому-то другому.
Он находит девушку там, где и говорил её старший брат. Дева Цзян в белом пуховике и в свитере кукурузного цвета. Держит в руках бенгальский огонь, хохочет от шуток своего младшего шиди. Они разговаривают, будто на своём отдельном языке, известном только им двоим.
У Яньли все ещё самая прекрасная улыбка и звездопад в волосах, запрятанные галактики. Она оборачивается и устремляет свой взгляд на своего супруга, она растеряна, её личико стремительно мрачнеет.
— Что ты здесь делаешь? — её голос дрожит, срывается.
— Пришёл за своей женой.
Минута напряженного молчания и лишь грохот фейерверков разрывает тишину. Вэй Ин безмолвно исчезает из поля зрения через секунду, оставляя их наедине. Цзысюань удивлен, что снова не получил по лицу.
Она смотрит на него долго и в глазах столько боли, что ему трудно сделать даже вдох. Она делает несколько шагов вперёд, пытается его обойти, но он сжимает женское запястье и не позволяет уйти. Он привык бежать от ответственности, но сегодня он хочет быть смелым, честным и любящим.
Он устал играть, изображать из себя того, кем он не является. Он просто здесь прямо сейчас, с открытым сердцем.
— Яньли, прошу тебя, останься со мной… Навсегда. До самой смерти, — он чувствует, как страх пожирает его изнутри, но он не станет отступать назад. Не в этот раз.
Она молчит, кусает губы и пытается не смотреть на него. У нее дрожат плечи. Она такая хрупкая, нежная, словно вальсирует на грани потерять сознание.
— Не стоит… Не ври себе, — она шепчет, осторожно освобождает свою руку, снова пытается сбежать. Не верит.
Цзысюань встаёт перед ней на колени и теперь это не кажется ему чем-то постыдным. Он просто делает то, что сейчас хочет. Ему хочется стать другим, изменить, переломить в себе эгоиста, который живёт только своими прихотями.
— Просто послушай меня… — он обнимает ее за талию, в то время, как она растеряно просит его встать, вторит о том, что он может замёрзнуть. Цзысюань утыкается носом в женский живот и просто не желает двигаться с места. Он не отпустит её больше никогда…
— Просто послушай… Я идиот, который всё проебал. Я всегда был эгоистом, привык, что получаю всё, стоит мне только щёлкнуть пальцами, и когда я не смог разорвать нашу помолвку, я был зол. Всё шло не по моим правилам, и я думал, что если буду ненавидеть тебя, то мне станет легче. Ты была добра ко мне с самого начала, ты пыталась сделать наш брак настоящим, а я вёл себя, как слепой идиот. Я был с тобой несправедливо груб. Я не ночевал дома, был с другими женщинами. Я пытался показать тебе, что от меня лучше держаться подальше, а потом… Потом я понял, что не могу заснуть, если не слышу твои шаги в соседней комнате. И если ты не улыбаешься мне во время завтрака, то день точно пойдёт наперекосяк. Я уволил твоего стилиста не из-за желания насолить, а потому что не мог обуздать свою ревность. Вначале я думал, что меня бесит, что все смотрят на тебя из-за того, что ты не та кем являешься, а потом я понял, что просто не могу вынести мысль о том, что ты можешь быть с кем-то другим. Я тот ещё мудак и я не понимаю, что ты во мне нашла… Почему продолжала давать мне шансы? Я не люблю Мянь-Мянь, я наговорил этот бред лишь только потому, что хотел увидеть, что ты ко мне неравнодушна… Я эгоистично разозлился из-за того, что ты никак не реагируешь, не ревнуешь, совсем не подумав о том, как тебе в этот момент было тяжело. Ты можешь ударить меня. Делай со мной, что хочешь, но только останься рядом со мной. Я люблю тебя… Только тебя. Я готов на всё, чтобы ты дала мне ещё один шанс. Только поверь мне ещё один раз… — он поднимает голову, говорит всё это на рваном вдохе, в то время, как сердце готово выпрыгнуть из груди.
Глаза Девы Цзян становятся влажными, она выдыхает рвано, пытается закрыть лицо руками.
— Яньли, ты плачешь? Яньли??? — восклицает он тревожно, цепляется за её руки, целует ладони, каждый пальчик.
— Да, плачу… Какой же ты идиот и эгоист… Почему я полюбила именно тебя? Угораздило же…- горько смеется она, захлебываясь слезами.
— Любишь?
— Да.
— Даже после…?
— Да.
Она продолжает:
— Не скажу, что мне будет легко простить тебя, но я этого очень сильно хочу. Ты обещаешь, что я всегда буду для тебя на первом месте, а я в ответ на это даю обещание, что буду доверять тебе и уважать, неважно, что произойдёт дальше, — Яньли улыбается уголками губ, медленно опускается на колени рядом с ним, обнимая за плечи, и это похоже, на сумасшествие, на самый приятный сон.
— А-Янь…- он обескуражен, влюблён, как мальчишка.
— Что? — она хохочет.
— Я люблю тебя.
Девушка снова смеется, прижимается ближе, берёт его за подбородок и вовлекает в поцелуй. Жадный и требовательный, такой, что темнеет в глазах.
— Цзысюань, я тебе ноги сломаю, если моя шицзе простудится, сидя на холодном снегу. Быстро домой!!! — гневно и громко кричит Цзян Чэн с веранды, в то время, как они оба падают на снег и смотрят на звезды, разрываясь от звонкого хохота.
— Я так понимаю, что мне придётся всегда терпеть контроль твоих братьев? — брюнет ухмыляется, гладит её по щеке, в то время, как девушка залезает к нему на колени.
— До самой смерти, ты сам предложил, — заразительно смеется Дева Цзян, вовлекая супруга в очередной поцелуй.