— Привет, — отвечаю и слышу детский визг в трубке. Малышня играет, и я улыбаюсь: жаль, что не получилось провести больше времени с ними вчера.
— Привет, Мир, не занят? — подступается милым голоском, снова превращаясь в мою мудрую сестру, от которой вчера не было и следа.
— Нет, говори. Что-то случилось?
— Всегда что-то случается, — слышу, как она улыбается. — Вы вчера так быстро уехали… у вас все хорошо?
Вопрос застает меня врасплох. Значит, все-таки поняла, что наговорила лишнего? Сердце расслабленно разжимается, а с души падает камень. Все же вчера все были на нервах и сделали то, чем теперь не гордятся. Надеюсь, до деда тоже дойдет.
— Да, вполне, — киваю, понимая, что ни черта не знаю, как там Ксения. У нас был уговор на один вечер, сегодня ее самочувствием я не интересовался — лишнее это. Если Савельевой что-то не нравится, она обязательно дает мне знать.
Усмехаюсь, вспоминая, как заказал новую мебель в приемную, а Ксения вытребовала старый стол назад, потому что «только там все ящички удобно расположены, а этот для извращенцев, которые на работе под столом телефон прячут от начальства, а не занимаются делом». Он и сейчас стоит, ни капли не сочетаясь с остальными шкафчиками, зато Савельева довольна. А мне, по большому счету, плевать: лишь бы работу выполняла идеально, чем, собственно, Ксения и занимается. Ни разу не подвела пока что.
— Просто… — она вздыхает и замолкает, будто собирается с духом или решается, говорить или нет. — Не знаю, стоит ли мне в это лезть…
— Не тяни, раз начала. Ты насчет вчерашнего? — помогаю решиться, а то Ольга до последнего будет юлить.
— Что? Нет.
— Я думал, ты звонишь объясниться за свою резкость прошлым вечером, — увожу разговор в нужное мне русло. — Что на тебя вчера нашло? — давлю, едва ли не требуя ответа. Знаю, что поддастся: не в природе Ольги спорить.
— Ого, — охает, — не думала, что ты будешь целый день об этом думать. Ладно, я скажу, — она мгновенно успокаивается, голос твердый, холодный, даже мурашки премерзкие бегут по коже. — Возможно, я вчера повела себя очень резко, но и ты меня пойми. Мы с тобой несколько недель назад говорили о семье и детях, а тут, как снег на голову, появляется твоя жена.
— И что? — Ольга тянет время намеренно. — Это повод наседать на мою жену? — намеренно почеркиваю статус Ксении. И с каждым разом произношу слова все увереннее.
— Мир, я не хотела обидеть Ксению. Но все это выглядит слишком подозрительно. Ты работаешь с ней довольно долго, а тут внезапное известие о свадьбе. Я лишь хотела убедиться, что она тебя не обвела вокруг пальца. Ксения каждый день рядом с тобой, как знать, вдруг она тебе что-то подливала в кофе, а теперь ты женился на ней. Ты ведь хочешь семью, это твое уязвимое место, и она могла на него надавить. Прошу, будь осторожнее, я волнуюсь за тебя.
Слова льются медом, и я верю. Сестра и правда всегда переживает за нас с Яриком, будто это она старшая, а не мы с братом.
— У нас все хорошо, правда. Мы просто не хотели всей шумихи, которая обязательно бы началась. Мы еще и работаем вместе, если ты помнишь, и в офисе никто не знает о нашем положении, иначе Ксении бы спокойной жизни не дали, — откровенничаю оговоренными с Ксенией фантазиями, но иначе Ольгу не убедить. — Оль, можно вопрос? — перевожу тему, потому что в голове всплывает разговор с братом.
— Конечно.
— Ты счастлива с Ренатом?
Она долго молчит. Настолько, что я проверяю телефон, сетуя на отвратительную связь. Но сестра все еще на проводе, только откровенничать не спешит. Подозрительно продолжительная тишина давит, вынуждает придумывать десятки ответов. Поднимаюсь, готовый услышать худший ответ и прямо сейчас помчаться за Ольгой, но она прокашливается и твердо заявляет:
— Я люблю своего мужа, Мир. И ради него готова на очень многое. А тебе все же советую присмотреться к Ксении. Причину, по которой вы храните отношения в тайне, я понимаю и уважаю, но, возможно, ты не единственный, с кем она так секретничает.
— Ты хочешь в чем-то обвинить Ксению?
— Говорю то, что видела: сегодня в торговом центре она ходила в обнимку с мужчиной. Пожалуйста, Мир, не торопись с ней.
Внутри поднимается волна гнева: тяжелого, вязкого и горячего. Она мгновенно разносится по организму и выжигает все спокойствие, так что прикладываю кулаком по двери, и глухой стук летит прямиком в трубку. Пока я тут отбиваюсь от расспросов, Савельева таскается с кем-то по магазинам. И мелькает среди моих знакомых, даже Ольга увидела.