— Так возьмите одну из своих подружек! — резко оборачивается и выдает восторженно. — Я же заказывала доставку подарка и цветов… — замолкает и щелкает пальцами, вспоминая, — как ее?.. Виктории! Точно! — едва не подпрыгивает от радости. — Предложите ей! Судя по количеству бриллиантов в том браслете, она явно вам задолжала.
Качаю головой и поднимаюсь. Иду к Ксении, надеясь остановить мельтешение перед глазами, но она отскакивает от меня едва ли не с криком и выставляет руки вперед, защищаясь.
— Я уже объяснил, почему не могу выбрать никого, кроме вас. Так что успокойтесь, Ксения, — давлю морально, но Савельеву уже не сломить. Мой напор ее не пугает, наоборот добавляет смелости, потому что ее плечи расправляются, а подбородок вздергивается.
— Успокоиться? Вы испортили мне свидание! — наконец узнаю реальную причину ее злости. Смешно. Единственная, кого можно винить во всем — она сама. Поговорила бы со мной нормально, не пришлось бы сюда лететь.
— А вы мне… Новый год! — бросаю первое, что приходит в голову, думая осадить ее, но Ксения презрительно фыркает и скрещивает руки на груди. Она обводит взглядом номер, будто ищет, чем бы меня огреть, и снова испепеляет своими карими.
— Я? — она почти смеется. — Кажется, я не обрюзгший упертый старик. Так что не надо валить все на меня.
— Не надо было отключать телефон! — тоже завожусь. Нервы ни к черту с этими условиями. Лазеек нет, а я ненавижу быть заложником обстоятельств.
— Не надо лезть в мой отпуск, который сами же подписали! — бросает последнее и смотрит с вызовом. Дышит тяжело, так, будто пробежала кросс. И поджимает губы. Только этого не хватало. — Я ведь не так много просила, Мирослав Станиславович, — говорит уже мягче, а мне будто мешок с мукой на голову падает. Давит ее отчаяние посильнее петли на шее.
— Ксения… — отступаю, давая ей возможность расслабиться и вздохнуть поглубже, — простите. Возможно, я и правда перегнул.
— Вы совершенно точно перегнули, Мирослав Станиславович, — возвращает еще не утихшую злость.
— Три месяца. Я прошу всего лишь три месяца, в которые в вашем паспорте будет стоять печать. Никакой показной игры, никаких совместных мероприятий — чистая формальность, которая закончится, как только я стану владельцем компании.
Она снова замолкает и застывает в одной позе. Во взгляде — пустота, о значении которой я могу только догадываться. В давящей тишине успеваю подумать обо всем, даже всерьез собираюсь встряхнуть Савельеву, чтобы она только вышла из транса. Интересно, она думает, как прибить меня в номере, или готовит формулировки к отказу?
Отворачиваюсь и отхожу к столику. Наливаю воду в стакан — алкоголь пока не могу себе позволить, иначе быстро накидаюсь и забью на происходящее на пару дней точно. А такого делать категорически нельзя. Ксению нужно уговорить всеми возможными способами.
— Кто будет знать, что вы женились на мне? — вдруг бьет в спину голос, и я оборачиваюсь, неверяще глядя на девушку. Она серьезно? То есть две минуты тишины, и Ксения готова принять предложение?
— Вы согласны? — вопросом на вопрос, игнорируя все правила приличия.
— Обдумываю варианты, — честно признается и задумчиво кусает губу. — Ну так что?
— Мы с вами и мой юрист, который составит брачный контракт, — сообщаю честно. Показывать Ксению всему миру в мои планы не входит.
— Контракт? Боитесь, что оттяпаю половину после развода? — смеется, приходя в обычное состояние саркастичной стервы, при этом отлично выполняющей работу.
— С вашей хваткой, Ксения… Вы способны обобрать меня до нитки.
— Лестно, — улыбается, но тут же возвращает на лицо серьезную маску, — но комплиментами вы меня не убедите.
— Готов убеждать вас любыми способами, — двусмысленность фразы до меня доходит не сразу. Наверное, я понимаю, что ляпнул лишнего, когда вижу удивленный взгляд Ксении. — Но прежде всего цифрами.
— Уже лучше, — кивает. — И что вы можете мне предложить? Учтите, я знаю, сколько вы зарабатываете, поэтому не вздумайте жадничать!
— И не собирался, — в красках описываю Ксении все преимущества принять предложение. На ее счету после развода останется очень круглая сумма, гораздо больше ее годовой зарплаты, так что я действительно не продешевил.
Но Савельева не была бы собой, если бы не затребовала дополнительных выгод.
— Еще мне нужна моральная компенсация, которую я получу сразу.
— Все? — приподнимаю бровь, глядя на нее.
— Нет.
— Я могу счесть это за вымогательство.