Рей. Жизнь заново не перепишешь… Не все получается, как хочется, и имеет счастливый конец. С людьми сложно.
Джози. А кто сказал, что в жизни все должно быть хорошо? Нужно быть готовым и к плохому, к ударам судьбы.
Рей. А если это душевно ранит?
Джози. Удары всех ранят. Люблю, когда мне подыгрывают.
Рей. А я люблю, когда играют честно.
Джози. А если мы оба правы?
Рей. Только не сегодня. Сегодня прав Кенни.
Джози. Ладно. Заезжай завтра.
Рей. Не получится. Это мой последний визит… И я встал с дивана, потому что я не лежебока. (Поворачивается, собирается уходить.) «Сказал он угрюмым тоном».
С улыбкой во все лицо уходит. ДЖОЗИ стоит в растерянности. БЁРТ высовывается из окна второго этажа.
Бёрт. Я не подслушивал… но можно скажу пару слов?
Джози. Нет.
Бёрт. Советовать ничего не собираюсь.
Джози. А я в этом и не нуждаюсь.
Бёрт. А мне Рей нравится… Даже очень.
Джози. Прекрасно. Так позвони ему, он свободен. (ДЖОЗИ входит в дом.)
Бёрт (выкрикивает). А у нас тут все свободны.
БЁРТ сидит в сторонке, подставив лицо солнцу. Входит нагруженная сумками КЛЕММА.
Клемма. Чую я запах, это не лицо ваше дымится?
Бёрт. Хочу сегодня выглядеть все «сто».
Клемма. И что это, кого ни возьми, каждый своим видом озабочен. (Паясничая.) «Ой, что-то я неважно выгляжу»… «А ты выглядишь прекрасно. М-м»… «Молодеешь с каждым днем»… Врем друг другу и чего ради?
Бёрт. А тебе самой разве неприятно такое услышать?
Клемма. Мне не комплимент делают, а правду говорят… Морозильник в магазине сломался вчера. До пяти часов ни мяса, ни цыплят не будет, так что на ленч будет тунец в самом лучшем виде.
Бёрт. А у тебя все вкусно получается.
Клемма. Для ваших гостей и тунец сойдет, а моему мясо подавай.
Бёрт. И ты гостя ждешь? Вот это новость.
Клемма. А разве Джози вам не говорила?
Бёрт (встает). Она никогда ничего не рассказывает. Узнаю только то, что через окно услышу. И кто твой гость?
Клемма. Льюис.
Бёрт. Твой Льюис? Рад буду его видеть. Он мне всегда нравился.
Клемма. Потому что вам хватило ума не выскочить за него замуж.
Бёрт. Нервничаешь?
Клемма. А вы нет? Ведь миссис Роббинс приезжает.
Смотрят друг на друга и смеются.
Клемма. Пошли прикончим бутылку с коньяком.
Дважды раздается сигнал автомобиля.
Клемма. Это она. Два сигнала. На загар у вас остается двадцать секунд.
Выбегает ДЖОЗИ.
Джози. Это ее машина. Слышно, как сережки позвякивают.
Клемма. Не расстраивай ее, будь умницей. Все-таки она твоя мама.
КЛЕММА входит в дом.
Энни (за сценой). Привет. Бёрт, Джози, вы здесь? Мама приехала.
Джози. И так ясно. Духи все те же.
БЁРТ (Джози). Джози, ради Бога, не груби ей.
Джози. А зубами скрипеть можно?
Появляется ЭННИ РОББИНС. Ей около сорока семи лет, миловидная. Прекрасно сшитый костюм подчеркивает стройность фигуры. На ней бриллианты, но они не смотрятся.
Энни. А, вы все в сборе. Боже мой, ну и жарища. Сейчас же август, совсем из головы вылетело. Бёрт, ты как в такую погоду?
Бёрт. Лучше всех. Вот и свежий ветерок подул.
Энни. Ты просто душка. (Целует его.) Хорошо быть свежим ветерком. Мне нравится. А как моя Джози?
Джози (сидя около бюста). Прекрасно, появилась мамочка в виде свежего ветерка… Как там Париж, мам?
Энни. Он прекрасен, только жара стоит. А кондиционер у них какой! Открыл окошко, и дело с концом.
Бёрт. В наш медовый месяц жара тебя мало волновала.
Энни. А ее и не было, целыми днями лило как из ведра.
Бёрт. Вот как? А я и не заметил.
Клемма. ГОСПОДИН ХАЙНС! ДВЕНАДЦАТЬ ЧАСОВ!