— В которых ты врал о своей подлой любви, — добавила я. — Верни деньги, Рвачёв, хуже будет!
Рвачёв бросил трубку.
Я пошла в спальню, легла на кровать и закрыла глаза. Господи! Как я устала!
ДОЧКА
Приближался мамин день рождения, а настроение у неё было совсем не праздничное. Эти долбанные судебные дела совсем её доконали. Я ломала голову, как сделать ей что-то приятное, чтобы отвлечь от грустных мыслей и хоть как-то порадовать. Открыв почтовый ящик, я чуть не захлопала в ладоши. Очередное письмо от Славы пришло как никогда, кстати, а уж он-то всегда находил нужные хорошие слова, так необходимые для мамы именно сейчас.
— Угадай, кто тебя поздравляет? — Я помахала у мамы перед носом знакомым советским конвертиком.
— Славка? — просияла мама. — Давай быстрей сюда!
— Мам, читай вслух, я Славины письма очень люблю, — попросила я.
— Славочка, — глубоко вздохнула мама и погладила письмо.
04.12.93
Санкт-Петербург
«Вы пришлёте в красивом конверте
Шелест ласковых Ваших слов…»
Здравствуй, мой ангел-хранитель!
Как всегда, прости меня за долгое молчание, за то, что по-прежнему испытываю твоё терпение, и каждый раз обещаю исправиться.
Ещё месяц назад я получил твоё большущее и, как мне кажется, написанное на одном дыхании дивное письмище-монолог.
Я был растроган твоими воспоминаниями и подробностями, которые вновь воскресли в моей дырявой и уставшей памяти (твоей блестящей памяти я всегда завидовал!). Тут же сел писать, пока свежо восприятие и есть «запал» души. Но почему-то в голову лезла сплошная банальность и детская чепуха. Ответного, достойного твоему настроению письма не получилось. Я ужасно злюсь на себя, когда у меня что-то не получается. В итоге — отложил. Потом как-то плохо складывались будничные дела, что-то не получалось на работе, приходил домой усталый и т. д.
Ко всему прочему, в марте меня назначили на новую должность, что потребовало больших усилий и концентрации. Я теперь начальник отделения — самостоятельное направление в тематике института. Всё остальное совпало с очередными реформациями в нашей экономике, огромными трудностями в финансировании проектных работ, инфляцией, скачками теперешних цен. Всё в моей голове закружилось, завертелось. Времени не хватает ни на что.
Я знаю, что ты недолго обижаешься на меня за молчание. Знаю также, что ты готова при любой возможности прислать мне весточку. Это чисто по-женски, и я «снимаю шляпу» перед твоей преданностью! Пожалуй, я здесь употребил слишком крепкое словечко (и чересчур самонадеянное), хотя моя память о тебе постоянна. Я часто вспоминаю тебя, размышляю про себя, как ты сейчас себя чувствовала бы в России. Ведь за эти почти пять лет столько изменилось здесь, и, к сожалению, всё к худшему.
Кто бы мог подумать, что мы станем нищими и голодными за какой-то год жизни?
Кто из нас мог предположить, что мы узнаем чувство страха и за свою личную жизнь, и за будущее вообще? Могли ли мы думать, что окажемся на дне духовной и культурной жизни, в то время как мы всегда устремлялись к вершинам культуры и духовности. Теперь такого никому не нужно. «Нашим» миром правит грязная торговля, политические бездари и насилие. Ну что, мрачно? К сожалению, это правда… А ты спрашиваешь, почему я редко тебе пишу. Если бы ты смогла узнать, что у меня на душе! Да и за душой ни гроша. А за спиной больше половины жизни… Может быть, то, что я пишу тебе, кажется совсем не по-мужски, но это моя горькая попытка исповеди другу. Большого и интересного письма не получается. Я несколько раз садился за кухонный стол с желанием написать тебе и… не получается, чего-то не хватает в состоянии души, чтобы писалось легко и радостно, а потом тебе читалось. Надеюсь на твоё понимание, и не осуди…
Я часто смотрю на твои фотографии. Пожалуй, их скоро наберётся солидный альбом. Очевидно, я так и сделаю и назову его «Я мог быть твоим мужем». И всюду цветные фото из твоих путешествий — Севильи, Ламанчи, Толедо, Мадрида, Италии, Гавайев и т. д.
Вообще, неужели есть на свете другая жизнь?!
Такой ностальгический мотив скорее связан с моим возрастом или тем, что больше некому говорить подобные слова, хотя нет, я не прав. «Большое видится на расстоянии», — мудро сказал поэт, хотя и проживший не очень долгую жизнь.
Если говорить о тебе откровенно и до конца, то я наблюдал тебя не только со стороны. Я знаю твои сильные стороны и знаю черты характера, смущавшие меня — требовательность, даже жёсткость, импульсивность или, как я это называю, сиюминутность. Прошу, пойми меня правильно, как друга.