Египтяне сигналят о своих действиях не светом, а звуком. Погудел – и перестраивается на другую полосу.
А бывает, что на той полосе сидит за рулем молодой парень в наушниках и слушает музыку, и едет на приличной скорости.
И сталкиваются, а как же. Сложно найти в Египте машину без вмятины на кузове. Если на дороге во время движения две машины столкнулись не сильно, ну то есть никто не пострадал физически и машина может продолжать ехать, то полицию не вызывают. Все решают тут же полюбовно. А иногда вообще не останавливаются. Задели друг друга, помяли малость – и разъехались.
С парковками, особенно в центре, вообще жуть. Места заняты и днем и ночью. Приходится долго кружить по городу, чтобы найти местечко в полукилометре от места назначения.
«Это Каир, детка», – смеясь, говорил мне Алекс.
В общем, спасибо большое, я лучше пассажиром поезжу.
Выехав из пекла Каира на хайвей, можно вздохнуть свободно. Сама дорога – отличная, без сюрпризов, в России таких очень мало. Но чересчур расслабляться не стоит – человеческий фактор, чтоб его.
Для египтянина обогнать впереди идущую машину – дело чести. И для этого правил на дороге не существует. Водители несутся, как в последний путь. Допустимую скорость они превышают почти вдвое и «подрезают» друг друга без предупреждения. Дураки и дороги – это про Россию, а дураки дураками – это про Египет.
По дороге в Александрию попадается немало мечетей, красивых зданий и уж, конечно, ярких ресторанчиков и кафе.
Пейзаж с левой стороны, где начинается пустыня Сахара, кардинально отличается от пейзажа с правой стороны, который простирается до Средиземного моря.
И вот они – сказочные ворота Искандерона! Все машины, въезжающие в Александрию, должны заплатить пошлину. Дорога тоже платная.
– Чувствуешь запах? – улыбнулся Алекс.
Теплый, влажный воздух, пропитанный ароматами тропических цветов, растений, водорослей и чего-то еще очень приятного и, наверное, вкусного, ворвался в салон машины и опьянил нас обоих. Я вдохнула полной грудью:
– Что это, Алекс? Что это? Здесь воздух другой, чем в Каире.
– Это Mediteranian Sea, милая. Так пахнет наше море, – с гордостью ответил муж. – Средиземное море.
Мы въехали в красивейший город, самый древний и знаменитый на Земле. Я без устали крутила головой, рассматривая великолепные памятники, пальмовые аллеи, чудесные фонтаны.
Здесь поражало все: огромные здания с шикарными витринами, жилые дома, теснившиеся друг к другу, и серые старинные здания с лепниной. Улицы, так же, как и в Каире, загруженные транспортом и залитые гудением клаксонов, тянулись вдоль побережья на десятки километров. Даже жители здесь выглядели по-другому: более вальяжные, более спокойные. И длинные галабии женщин были красивее, чем у каирских египтянок.
– Алекс! Я хочу здесь жить! Алекс, давай переедем сюда. Как же здесь хорошо! Как легко дышится!
– Милая, это не так просто. У меня клиника. Общественная работа. У нас пока нет таких денег, чтобы купить здесь квартиру. А мама не разрешит ни менять, ни продавать свою квартиру в столице. Но если хочешь, мы будем сюда приезжать на выходные. Весь третий этаж дома моей сестры принадлежит нам. Правда, там всего две небольшие комнаты, маленькая кухня, туалетная комната с ванной, зато они наши. Ты скоро сама все увидишь.
Через полтора часа мы прибыли к красивому дому на окраине города. Высокий забор был сплошь увит вьющимися растениями так, что не было никаких просветов. Калитка и ворота казались висящими на зеленых ветвях.
Алекс посигналил. Ворота распахнулись, и мы въехали во двор, где уже собрались все родственники Алекса: сестра Феруза, ее муж Саид, две дочери Далия и Фадила, и мама Зейнаб. Все они улыбались, громко восклицали что-то радостное, хохотали.
Женщины начали обнимать и тормошить меня. Алекс, поцеловав мать, по-арабски представил ей меня.
Я улыбнулась, поклонилась и, как и Алекс, обняла Зейнаб и поцеловала ее в щеку. «Саусан... Саусан...» – повторяла пожилая женщина, внимательно и нежно смотря на меня. Было понятно, что выбор сына она одобряет.
– Что значит «саусан»? – тихо спросила я Алекса.
– Это мама так назвала тебя: цветок лилии. Так что теперь твое имя – Лилия: Саусан.
Но все произносили это слово так быстро, что мне слышалось «сонсон». Так с этого дня я стала Сонсон.
Дом был большой, трехэтажный. На балкон, опоясывающий по периметру все здание, выходили все комнаты, расположенные на втором этаже – так, что, выйдя на балкон из одной комнаты, можно было зайти в другую. Эта планировка мне понравилась. У каждого члена семьи была своя комната. У сестры с мужем, кроме их личных комнат, была еще и общая спальня. Две большие гостиные располагались одна на первом, вторая – на втором этаже.