Я резко соскочила с кровати и направилась в кабинет Алекса. Он с детьми играл в ванной комнате. Они плескались вместе в огромной, круглой ванне. Выдувая радужные мыльные пузыри, отец приводил малышей в полный восторг, и они визжали и хохотали.
Настроив компьютер на русский язык, я записала свои мысли. Письмо я направила в российское консульство, а второй экземпляр – в полицию. Распечатав на принтере письма, я поставила свою подпись, указала адрес и телефон. Затем, быстро одевшись, выбежала из дома. Консульство находилось в десяти минутах ходьбы от нашего дома. Оба письма я оставила дежурному для доставки.
Моего отсутствия дома не заметили. Я разделась и снова улеглась в кровать. Борис, привыкший носиться в парке, просился гулять. Но прогулка сегодня отменялась – мне не хотелось, а один Алекс почему-то не мог.
Муж придумал новую игру для малышей. Он встал на четвереньки и бойко «гарцевал» по квартире. Амира и Борис усаживались ему на спину и ездили по комнатам. Когда он спрашивал: «Куда поедем?», они кричали: «К маме!» И скакун вез своих наездников в спальню, останавливался у кровати, где я лежала, и малыши начинали тормошить меня.
Насколько детям было весело, настолько мне было грустно и печально. Глядя на них, я заливалась слезами, жалея себя еще больше.
После обеда Алекс уложил малышей спать, а сам прилег ко мне. Видя, что я ничего не ем и не встаю целый день, он нежно погладил меня по плечам и тихо спросил:
– Сонсон, а ты не хотела бы съездить в Россию? Тебе обязательно надо развеяться, отвлечься от всего этого кошмара. Отдохнуть от детей.
Я молчала, зарывшись в подушку.
– Я виноват перед тобой, детка, – спокойно продолжал Алекс, – и не знаю, сумею ли я искупить свою вину. Ты вправе решать: прощать или нет. Я честно скажу тебе, жена: если бы ты сделала такое, я бы тебя никогда не простил.
– Выгнал бы?
– Нет. Я бы убил тебя.
– Убил? – Я резко оторвала голову от подушки и в ужасе посмотрела в его глаза.
– Да, – твердо, без колебаний ответил Алекс.
– Тебя бы посадили в тюрьму, а дети бы остались сиротами.
– Нет. Мужа не наказывают, если он убьет изменившую ему жену.
Я опять зарылась в подушку и зарыдала.
– Сонсон, я бы никогда не отпустил тебя в Россию без меня. Но сейчас у меня много работы. Я не могу смотреть, как ты страдаешь. Я куплю тебе билет до Москвы и обратно. Слетай на неделю.
– Я без детей не поеду, – пробурчала я.
– Но с ними ты не отдохнешь. Как ты будешь одна с двумя детьми в дороге? Я не могу это разрешить.
– Я обещала маме показать внуков.
– Марго в России сейчас?
– Она будет в Москве на следующей неделе, – соврала я.
– Как это замечательно! Тогда я согласен отпустить детей с тобой на неделю. Я посажу вас на самолет, а мама встретит. Я полностью доверяю Марго. Она – надежный человек.
– Я подумаю, – тихо сказала я, а про себя порадовалась: и победа за мной, и врать не пришлось. – Напиши разрешительное письмо, Алекс.
– Да, конечно. Как-нибудь на неделе.
– Нет. Напиши сейчас. Я тебе не верю.
– Напишу завтра.
– Нет, – настаивала я, – теперь я не верю тебе ни в чем.
Алекс вспылил и быстро удалился в свой кабинет. Через пятнадцать минут он швырнул мне разрешение с печатью.
Он не думал, что у меня могут быть какие-то личные деньги. И тем более он не мог предположить, что я могу сама купить билет на самолет. И уж никак не думал, что я с детьми улетаю завтра, в субботу. Он потерял бдительность, забыв, что я – русская. То, что совершенно невозможно для египетской мусульманки, для русской – обычное дело.
Утром Алекс уехал на работу в клинику. Он был зол на меня и ушел не попрощавшись.
Я действительно позвонила маме, ошарашив ее известием.
– Почему сейчас, доченька? Что-то случилось? Ведь мы решили встретиться осенью, – встревожилась мама.
– Мы вылетаем сегодня ночью, – спокойно говорила я, стараясь не выдать своего волнения, – билеты уже заказаны.
– Почему такая спешка? А как же твой муж? Любимый Алекс?
– Алекс не может поехать с нами. У него много работы.
Стоило мне только подумать о муже, и меня будто прорвало. Слезы потекли по щекам, нос моментально распух, и уже не в силах остановить эмоции, я с надрывом умоляюще спросила:
– Мама, мусик мой родненький, я хочу, чтоб ты прилетела в Калининград. Тебе из Европы лететь несколько часов. Приезжай. Я очень соскучилась по тебе, мамочка!
– Родная моя, я тоже очень соскучилась и очень хочу видеть твоих малышей, моих любимых внуков. Боже ж ты мой! Но именно сейчас это невозможно, Наташенька. Я же сейчас на другом конце земного шара, – заплакала в телефон мама.