- Давай может в Coffee Inn. Там вкусный латте и потрясающая выпечка.
- Я согласна,- улыбнулась, наблюдая за Ромой, который вальяжно расположился на диване, закинув ногу на ногу.
- Забыла ты, драгоценная моя супруга, что сегодня семейный ужин, - проворчал он.- И что моя мама не простит тебе отсутствия на такой важной встрече.
Твоя мама … только от одного упоминания Ирины Григорьевны все приподнятое настроение как рукой сняло. Даже голова разболелась снова.
- А раньше ты мне мог сказать? - бросила взгляд на поднявшегося мужа.
- За час до выхода мог. Поэтому прекрати планировать измену мне, дорогая, и бегом в душ. А я пока поговорю с Аполлоном. Давай,- забрал телефон и, вытолкав меня из гостиной, закрыл за собой дверь.
Я еще успела услышать "Аполлон, дорогой, как твои дела?", прежде чем этот мерзавец щелкнул замком. Черт! Теперь до него так просто не добраться, и все трубки в комнате, а значит … хмыкнув, я и отсоединила телефонный провод от станции, где обычно заряжался телефон.
Наслаждайся общением с Аполлоном, милый.
- Ангелина!
- Иду в душ,- и быстро скрылась в ванной.
А через несколько часов мы ехали в такси, направляясь в Старый город, а именно на улицу Пелее, где располагалась квартира родителей Ромы.
Я беспокойно поерзала на заднем сиденье.
Ох, нехорошее у меня предчувствие относительно сегодняшнего вечера. А своей интуиции я доверять привыкла. Например, на данный она воет, похлеще полицейской сирены.
Неодобрительно покосилась на Рому, сидящего рядом: одетый в белый костюм, с зачесанными назад волосами, он был хмур. Вероятно, до сих пор злиться, что я выдернула провод… а я до сих пор злюсь, что он влез в наш с Аполлоном разговор.
Так что мы квиты, муженек.
- Приехали,- объявил таксист - Рома протянул ему деньги и сам выбрался из машины; я последовала его примеру. А затем огляделась.
Улица Пелее одна из самых главных в Старом городе: начинается она от кафедральной площади, сердца города, и заканчивается у пышной ратуши. Длинная, всегда полная народа улочка, мощеная брусчаткой, окруженная невысокими старинными домами, с располагающимися ресторанчиками и кафешками, она мне всегда очень нравилась. Есть в ней что-то очаровательное и уютное.
Я уже говорила, что родители Ромы люди с достатком?
Ну, собственно, не грех повторить это… мы свернули с шумной улицы Пелее на узенькую и тихую Стеклиус, дошли до деревянных двухстворчатых ворот и остановились - Рома позвонил в домофон.
Не прошло и нескольких минут, как мы сделали шаг в маленький, но потрясающе живописный дворик, где узенькая дорожка, выложенная темной плиткой, была окружена кустами роз.
- Хватит на меня дуться,- я и Рома шли гуськом: он впереди, я за ним.
- А я и не дуюсь.
- Да брось! У тебя вид маленькой девочки, у которой забрали любимую куклу.
Муж остановился - причем так резко, что я едва не врезалась в его широкую спину, затем обернулся.
- Я похож на девочку?
- Когда так надуваешь губки, да.
- Спасибо, ангел,- буркнул супруг и продолжил неспешно идти к крыльцу.- И знай, женщина, что ты поступила ужасно.
- Это когда? - я сделала вид, что задумалась.- В клубе мы танцевали вокруг шеста вместе…
Тем более это я не строила глазки бармену и персоналу, нисколечко не смущаясь жены, на чье хрупкое плечо ты опирался.
- Ты знаешь, о чем я,- перебил меня супруг.
- Конечно, знаю,- насупилась.- Но напомню: это ты влез в разговор, как раз тогда, когда Аполлон приглашал меня в кафе.
- Меня он тоже пригласил.
- Ты сам напросился,- я пожала плечами.
- И как меня угораздило на тебе жениться? - мрачно поинтересовался у меня мужчина.
- Виски, друг мой,- хлопнула я его по плечу,- творит чудеса, особенно, в больших количествах. Тем более я букетом свадебным себе местечко твоей спутницы жизни отбивала,- вспомнила Стаса и день нашей свадьбы,- поэтому не надо тут на меня жаловаться! Все честно,- и погрозила ему кулаком.
Рома улыбнулся.
- Да, ангел, ты и коня на скаку остановишь, и в горящую избу войдешь. Мне с тобой повезло.
- Мерси, любимый,- прильнула к супругу.- Ты же больше не дуешься?
- Да я особо и не дулся,- признался Рома.
Ну-ну. Особо и не дулся, как же!
А на пороге нас уже встречала Ирина Григорьевна, которая с радостным восклицанием "Дети мои!" принялась обнимать и целовать нас. И только когда страшный ритуал закончился, нам разрешили войти.
- У тебя помада на щеке,- шепнула я Роме.
Его мама предпочитает алый цвет, и я как начинаю догадываться, ей доставляет удовольствие исподтишка наблюдать, как люди потом мучаются, стирая следы помады.