— Представь себе, но мне и правда, некого попросить. Все мои знакомые женщины захотят, а после женитьбы, сто процентов, потребуют романтики и прочей чуши, а мне этого не просто не нужно, я всей этой дряни на дух не переношу. А ты, Кристина, просто идеальный вариант — ты будешь исполнять свою роль идеально, потому что у тебя будет стимул. Ты ведь не захочешь, чтобы твой отец снова оказался в местах столь не отдалённых, верно?
— Когда следствие докажет и найдёт настоящих преступников, как тогда ты запоёшь? — прошипела я. — Или ты всё ещё веришь в этот бред про виновность моего отца?
Булат склонился ко мне настолько близко, что наши носы едва не соприкоснулись, но я не отклонилась и даже не дёрнулась. Не дождётся, мне не страшен этот мужчина.
— Верю или не верю — это не так уж важно, Кристина, — произнёс он, растягивая слова. — Человека можно отправить в тюрьму очень легко, особо даже не напрягаясь.
Он победно улыбнулся и вернулся на своё место, довольный как сытый кот, объевшийся помойных крыс, и добавил:
— Даже если твой отец не виновен и это на самом деле выяснится, то не радуйся раньше времени. Это ещё не значит, что ты не должна будешь продолжать играть свою роль.
Я сжала руки в кулаки, ощутив, как ногти больно впились в нежную кожу, и заговорила ледяным тоном:
— Это шантаж, Булат.
— Это чисто деловое предложение, Кристина, — произнёс он невозмутимо. — А последние мои слова — это моя страховка.
— Страховка? — не поняла его. — О чём ты?
Он повернул ко мне своё лицо.
— Если вдруг в твоей хорошенькой голове были какие-то мысли насчёт, подставить меня или сдать, в случае, если окажется, что твой отец и правда невиновен, то забудь о них, Кристина. — Его лицо ожесточилось, стало более резким и даже злым. — Ты будешь хорошей женой, будешь улыбаться всем моим знакомым и друзьям, будешь рассказывать на камеры, как счастлива со мной и любишь меня и тому подобное, поняла?
— Если это чисто деловое предложение, ты ведь не станешь тащить меня в постель? — решила я уточнить один нюанс.
— Это мы ещё обсудим, — усмехнулся Булат, остановив свой похотливый взгляд на моей груди, которую как вторая кожа обтягивала чёрная ткань платья. — Но сейчас для меня в приоритете дело. Хотя, признаться честно, я рад, что ты оказалась хорошенькой, Кристина. Два года жить с женщиной, которая вызывает брезгливость и отсутствие стояка — это добровольный ад.
Ха! Да я тебе и так устрою ад, Булат!
— Главное, веди себя убедительно и будет всем хорошо, — добавил он.
— Я тебя услышала и поняла, — сказала и ехидно улыбнулась.
— Не скалься, Кристина. Я прекрасно помню твои слова насчёт того, что ты покажешь мне рай, — спустил меня этот гад с небес на землю.
Моя улыбка моментально померкла. Да, я это говорила, но имела в виду лишь разовую встречу, а не два года.
Я уже открыла было рот, чтобы возразить и высказать своё мнение, но поняла, что не стоит этого делать. На кону — свобода моего отца. Закрыла рот и, улыбнувшись ему мило, сказала:
— Конечно же, дорогой.
Булат в удивлении выгнул одну бровь и довольно оскалившись, сказал:
— Так-то лучше. Мы заключим с тобой брачный договор, в котором будет один пункт…
Я напряглась. Вот так и знала, что есть подвох. Я чувствовала себя так, словно мне предлагают заключить сделку с дьяволом.
— Какой пункт?
— Который гласит, что в случае распада нашей «семьи», ты, получишь хорошую компенсацию. Делить с тобой всё своё имущество после развода я не намерен, как ты понимаешь, но отблагодарить отблагодарю. Твоя награда будет щедрой, Кристина и можешь не благодарить.
— И не думала, — произнесла я кисло. Благодетель хренов. — Ещё вопрос, насколько убедительно должны выглядеть наши отношения? Я должна притворяться хорошей женой везде или есть места, где я смогу быть самой собой?
— Жить будешь в моём доме, где есть слуги. А слуги, как ты понимаешь, имеют уши, — был его ответ. — Но никто не станет соваться к нам в спальню.
— Понятно, — сказала я со вздохом. Два года мне придётся играть в любовь к Ахметову. Боже, какая гадость.
— Ну что, дорогая Кристина, ты не изменила своего решения, стать моей женой?
Я посмотрела на него и увидела в его глазах намёк на… неужели страх? Или это просто волнение? Булат переживал. Ему и правда, было важно моё решение. Я ведь, можно сказать, и правда, лучший вариант в его ситуации. Буду молчать, буду «любить» его на глазах у всех, буду его женой, в буквальном смысле. Он терпеливо ждал моего ответа.