- Я уверен, что в этом нет вашей вины, – сказала я, вспоминая заносчивое поведение Николь, но Джина снова покачала головой.
- Есть. Поверьте мне, я натворила дел. Вам может показаться, что Николь просто заносчива, но у нее есть причины, чтобы обижаться на меня.
Я молчал, не зная, что ответить на откровенность леди. Жар уходил, уступая место холоду. Я чувствовал себя крайне неважно, наверное, поэтому в полубреду пошел на какую-то несвойственную мне искренность.
- Вы напоминаете мне одного очень дорого человека, – сказал я, разглядывая, как женщина грустно смотрит на стол. Она подняла глаза очень удивленно. – Она тоже винила себя, всегда и во всем. Но иногда людям не нужны причины, чтобы вести себя надменно. Иногда им достаточно для этого титула.
Я вспомнил последние годы жизни матери. Голова заболела еще сильнее от воспоминаний.
- Это была ваша мама? – тихо спросила меня Джина.
Впервые меня спрашивали о матери так: тихо, нежно, словно я ребенок, чувства которого боятся задеть.
Отец никогда не находил нужным считаться с этой утратой, как и многочисленные тети. Сейчас я даже немного завидовал, что с Николь рядом такой искренний и светлый человек. Меня таким Духи не наградили.
- Вы проницательны, – ответил на вопрос женщины.
- Адам мне кое-что рассказал о вас.
Джина стушевалась, стесняясь того, что вела разговоры за моей спиной, хотя в данной ситуации это тяжело было назвать неприличным.
- Удивлен, что вы после такого пришли со мной поговорить, – усмехнулся я, представляя, что именно рассказал обо мне лорд.
В этот момент Ульрих зашел в столовую и принес для меня графин с водой. Налив в стакан, он уточнил, может ли еще что-то принести, и когда я и леди отказались, вышел из столовой. Я сделал глоток холодной воды – головная боль немного отпустила, уступая призывающему холоду.
- Адам всегда сгущал краски, – улыбнулась Джина, чем удивила меня еще сильнее.
- Вы не считаете меня негодяем? – улыбнулся я в ответ ей. Была в ней такая открытая симпатия, которая располагала меня к ней.
- Мне кажется, вы достойный молодой человек, – постановила она серьезно.
- Адам не рассказал вам слухи о моих черных делах? – вздернул я бровь, усмехаясь.
Удивительно, как аристократы любили разносить слухи. Даже если говорить было не о чем, они все равно придумывали.
- Рассказал, конечно, но я им не верю, – фыркнула она.
- Отчего же? – удивился я еще сильнее.
Джина словно задумалась на секунду, поднимая глаза к потолку, будто маленькая девочка. В этот миг она казалась намного моложе своего возраста.
- Я чувствую, что вы хороший человек. А я еще никогда не ошибалась в людях. – Она серьезно посмотрела на меня своими серо-зелеными глазами, в которых ярко читалось беспокойство. – Я думаю, вам нужно отдохнуть.
Леди Джина первая закончила разговор, за что я был благодарен. Голова ужасно болела, но я бы не посмел первым закончить наше общение, не желая задеть женщину.
Я кивнул головой.
- Хорошего вечера, – пожелал Джине.
- Я поговорю с Адамом о вас, - добавила она, отчего я замер.
- Даже не представляю, как благодарить вас.
Искренне обрадовался я такому неожиданному союзнику.
- Буду ждать приглашения в ваши владения, лорд Лэстер, - сказала она со светящимися от радости глазами.
- Считайте, оно уже у вас, – с улыбкой благодарности ответил я.
И я действительно был бы рад встретить такую гостью в своих краях. У двери я встретился с Ульрихом, он помог мне найти мою комнату.
Всю дорогу я думал о заветном глотке, тело уже ужасно болело и ломило, а перепады температуры сводили с ума. Но за годы я научился контролировать это чувство.
И когда заветные двери захлопнулись, я вытащил желанный бутылек и опустошил его всего одним глотком.
Глава 10
Вернувшись домой, я быстро переобулась в белые мягкие тапочки и отдала Ульриху плащ. Он видел, что я расстроена, и расспрашивать не стал. Поэтому я быстрым шагом направилась вверх по лестнице в свою комнату. Войдя, я предусмотрительно заперла замок. А то вдруг тете Джине или еще кому-то понадобится зайти. Сейчас я не хотела, чтобы меня тревожили.
Упав на кровать, я думала, что сразу разрыдаюсь, но вначале была боль. А вдруг Дора права? Я сама испугала Эдварда, своей холодностью.
Мы целовались всего два раза. Может, стоило позволить чуть больше. Но все нутро сжалось от такого предположения, настолько бывший жених мне был сейчас отвратителен.