— Маленькая госпожа, — голос Раэля больше не был наполнен привычным для него сарказмом и игрой. — Я видел вашего мужа на площади левой башни, он улетал на своем грохте в восточную часть Кимтара. Если поторопитесь, поспеете как раз к его возвращению.
— Спасибо.
Я хотела уже было прошагать прочь, но осеклась, поняв, что совершила ошибку.
Элементарное слово благодарности выдало меня с головой, и темные глаза Раэля победно сверкнули, поймав меня на изломе жестокого и непререкаемого образа госпожи.
— Я знал, что не ошибся, — великан улыбнулся краешком губ и низко склонился к полу, едва не прижимаясь к моим ногам. — И позже попробую вновь.
— Лиам, уходим.
Убедившись, что младший муж в ослепляющей ярости, судя по крепко стиснутым кулакам и челюсти, все же последовал за мной, аккуратно обойдя склоненного Раэля, я оглянулась напоследок, вновь сталкиваясь с темным взглядом, полным триумфа.
— Я попробую снова, — прошептал он одними губами, но усомниться в верности его слов я не могла.
— Что ему от меня нужно? Прицепился, не оторвать! — зло шипела я, приглядываясь, какое направление мне подсказывает Лиам. — Черт-те что!
— Госпожа, — оглядевшись по сторонам, Лиам убедился, что мы дошли до узкого коридора, спиралью закручивающегося вверх. — Вы действительно не поняли?
— Не поняла что?
— Он хочет стать вашим мужем, — мрачно, как будто весь присущий ему цвет в словах высосали, произнес кимтарец. — Я знаю Раэля уже очень давно, он не отступится. Поэтому я прошу вас не как раб, а как муж, — сообщите его госпоже о домогательствах. Его накажут, и он прекратит.
— Как его накажут?
Страшась услышать ответ и примерно представляя их нравы, я уже успела придумать все самое ужасное, что только возможно. Кто знает, какая фантазия на наказания у местных дам? Может, они любительницы колесования? Или дыбы? В этом мире, как и в любом другом, существует жестокость.
— Как захочет госпожа, — ответил Лиам, что-то от меня утаив.
Недоговорка зацепила за живое.
Значит, решил умолчать? Горькая обида выплеснулась на язык кислотой, заставляя поморщиться. Ненавижу, когда меня держат за идиотку, тем более те, кому мне вынужденно приходилось доверять.
— Даже подумать не могла, что из ревности ты можешь быть таким жестоким. Спасибо, что проводил. Я вернусь с Кристианом.
Резко развернувшись, я опрометью бросилась наверх, но Лиам даже не собирался отступать, молчаливой тенью следуя за мной. Младший муж словно закаменел, сверля нечитаемым взглядом что-то чуть выше моего плеча, и когда мы поднялись на площадку, встал у самых дверей, застыв, как каменная статуя.
Разочарованная в одном из тех, кому я могла здесь верить, и не обращая внимания на него, дошла до каменного парапета, вглядываясь в городской горизонт. На его плоские края которого уже усаживалось солнце, прячась за лиловыми облаками.
Где-то вдалеке, прямо на фоне золотистого диска, показалась черная точка. Она становилась все больше и отчетливее, мерно взмахивая кожистыми крыльями.
Заметив нас на площадке, Кристиан быстро спешился и отослал своего питомца, едва его когтистые лапы коснулись опоры. Зверь бросил на меня любопытный взгляд, но ослушаться не решился, стрелой бросаясь с парапета вниз, чтобы тут же взлететь и направиться в обратный путь.
— Что случилось, моя госпожа? — Голос Эвердин был учтив, но обеспокоен.
Бросив вопросительный взгляд на Лиама, он скрипнул зубами и демонстративно мотнул головой, принуждая младшего мужа наконец уйти.
— Он не со зла, — поспешив оправдать брата, Кристиан поклонился, отдавая дань местному этикету, но тут же принял человеческую позу, прогладив пальцами складки на уже знакомом мне черном костюме.
— Я знаю, но от этого не легче. Я тебя не отвлекаю?
Бросив быстрые взгляды по сторонам и убедившись, что никто не подслушивает, Эвердин махнул рукой, приглашая меня на выход с посадочной площадки.
— Пойдем ко мне в кабинет и там поговорим, госпожа.
Слава Великой Наиши, по дороге до уже знакомой двери нам больше никто не встретился. Видимо, ближе к вечеру здание разумно опустело, и закончившие работу мужчины потянулись домой, не решаясь гневить своих жен.
Как и дома, рабочий кабинет Эвердина был практически пуст.
Два шкафа вдоль стены, их полки забитыми папками, но в какой-то определенной последовательности. Стол, пара стульев и вновь жухлый цветок у окна, который жаждал воды, но не так много и регулярнее, чем его поливал Кристиан.