— Эта любовь! Ах, эта любовь! Такой сильной, крепкой и честной я не встречала никогда! Ты смогла победить меня, храбро дралась и отвоевала свое право быть счастливой! Так будь же, малюсенькая принцесса! Люби и будь любимой!
Вывалив язык, Луис закрыл глаза и смешно вытянул свои длинные ноги. Под оглушительные аплодисменты занавес закрылся, позволив нам, как настоящим актерам, поклониться благодарному зрителю перед уходом.
— Ах-ах! Это было так весело! — не сдержавшись, я бросилась обнимать моих мужей, что позволили мне провести такой вечер. — Луис, спасибо тебе! И прости, пожалуйста!
— Не знал, что ты так машешь палкой, — потирая ушибленную ногу, пернатый исполин поднялся и тоже обнял меня за плечи. — Ты молодец, крошка. Помни, ты не такая, как наши женщины, и не должна соответствовать их ожиданиям. Будь актрисой, примерь на себя образ госпожи и не трусь! Твои мужчины никогда не подведут и подыграют. Доверяй им.
— Спасибо, Лу.
— Всегда к твоим услугам. Как наша труппа смотрит на то, чтобы опрокинуть еще пару стопочек?
— Все за, — ответил Кристиан, целуя меня в макушку. — Концерт отыгран, пора и отдохнуть. Ты потрясающа в этом платье.
Последнее было сказано шепотом, только мне. Вспомнив слова Лу, я распрямила плечи, таившие в себе напряжение, и смело переплела свои пальцы с Туманом, который так же восторженно разглядывал мой наряд.
— Как там эти наперстки называются?
— «Розы». Лу всегда был театралом, — улыбнулся Крис и повел меня в зал.
— Значит, тебя пригласили на вечеринку Аданы, — при произнесении имени Лу болезненно, даже как-то печально скривился, но точно не от алкоголя, так как напиток полетел в рот уже после.
— Угу, и я совершенно не знаю, чего ждать, — упираясь на выставленный локоть, я уложила потяжелевшую голову на ладонь и, щуря один глаз, наблюдала, как даяхе элегантно курит свою самокрутку.
Стопочки «Розы» прилично ударили в голову: видимо, доза спиртного, рассчитанная на двухметровых мужчин, для меня одной оказалась слишком велика, так как опьянела я очень быстро.
— Провокаций. Издевок. Насмешек. Шантажа. Все что угодно, малюсенькая принцесса. Эти гадюки и по отдельности опасны, а вместе так и вовсе превращаются в один шипящий ядовитый ком. Продумай стратегию.
— Ммм?
— Вспомни и проанализируй свои самые слабые места. Незнание, например. Они не упустят возможности поглумиться над твоей беспомощностью. Что еще? — скорее сам у себя спросил Лу, потирая пальцами острый подбородок. — Метки. Ооо, малюсенькая принцесса, это твое самое слабое место. Я уверен, что тебе предложат не одного мужа в этот вечер, и то, по каким причинам ты будешь отказываться, не имеет значения.
— Почему это? Не хочу, и все тут. Разве это не причина?
— О, милая, — тяжелая ладонь исполина опустилась мне на макушку и ощутимо почесала согнутыми пальцами, словно кошку. — Для отказа у тебя должны быть весомые причины, и, поверь мне, нежелание в этот перечень не входит. Я бы советовал тебе забеременеть, но ты к этому еще не готова.
Фыркнув себе под нос, я увела взгляд в сторону, наблюдая за тем, как мои мужья беседуют с Морганом, уже отмывшимся от тигриной раскраски.
Красивые. Все.
В моем мире за них началась бы самая кровавая и жестокая женская война, и в итоге пришедшие к общему согласию женщины оторвали бы себе каждая по кусочку.
Только вот мы не в моем мире, и эти мужчины принадлежат мне.
Удивленный, но лукавый взгляд Кристиана раскаленным ножом разрезал воздух.
Подловил, признаю. Но чего уж тут поделать, раз эта мысль пришла мне в голову только сейчас, когда картинка перед глазами начинает плавно двоиться, удваивая трех моих мужей до шестерых.
Нет, шесть это уже чересчур. С тремя бы справиться.
Темные брови Криса сменяли свое положение на мужественном лице до слез забавно. Он словно большая собака, на морде которой можно прочитать все по одному выражение глаз.
— Малюсенькая принцесса, — голос Лу оторвал меня от созерцания темных глаз мужа, заставляя отложить эти мысли на потом. — Скажи мне, только честно, каков шанс, что ты сможешь?
— Смогу что? — едва ворочая языком, переспросила я.
— Подпустить их. Не пойми меня превратно, но Крису уже почти восемьдесят, и как бы он не храбрился, но время поджимает.
— Что? О чем ты? — выпрямив расслабленные плечи и вытянула голову вперед, чем-то внутренним ощутив беспокойство.
— Ты не знаешь? К восьмидесяти годам в теле кимтарца происходят изменения, и если к этому времени у него не было хотя бы одной связи с женщиной, он навсегда теряет возможность иметь детей. Как сама понимаешь, в нашем мире это прямая дорога на свалку. Он больше не сможет считаться старшим дома и будет лишен всех титулов и регалий, которые и без того достались ему с трудом и только из-за рабочих заслуг. В случае с Кристиана дом может отойти Туману, и Эвердин, возможно, сможет остаться под его крышей, но это решает совет, а сама понимаешь, ты для них сейчас главная забава.