Присутствующие утратили дар речи. Даже леди Уинвуд, очевидно, признала, что ситуация неподвластна действию нюхательной соли, к тому же она уронила флакончик, пока с изумлением глядела на свою младшую дочь. Первой обрела голос Шарлот:
– Горация, не хочешь ли ты нам сказать, что была столь нескромна, так нарушила правила приличия и вела себя настолько развязно, что просила лорда Рула жениться на тебе?
– Да, – бесстрашно заявила Горация. – Я была вынуждена.
– И… и… – Шарлот подыскивала слова. – –Он согласился… жениться на тебе вместо Лиззи? Горация утвердительно кивнула.
– Он ведь не мог, – сказала Шарлот, – не заметить твое заикание.
Горация вскинула голову.
– Я г-говорила ему о з-заикании, а он сказал, что ему это даже н-нравится!
Элизабет поднялась со своего кресла и заключила Горацию в объятия.
– О, почему бы и не нравиться? Дорогая, я никогда бы не позволила тебе пожертвовать собой ради меня! Горация выдержала ее объятия.
– Ну, по правде говоря, Лиззи, мне хотелось бы в-выйти за него замуж. Но н – не перестаю гадать, действительно ли ты уверена, что сама не х-хочешь за него? – Она вглядывалась в лицо сестры. – Тебе правда больше нравится Эдвард?
– О, любовь моя!
– Не следует предполагать, – решительно заявила Шарлот, – что лорд Рул всерьез это решил. Будьте уверены, он счел Горри всего лишь ребенком.
– Н-нет, это не так! – сказала Горация, распаляясь. – Он был с-серьезен, и он п-приедет к маме, чтобы заявить об этом, сегодня днем в три часа.
– Мама, пусть никто не ждет от меня встречи с лордом Рулом! – непреклонно заявила Элизабет. – Я готова сквозь землю провалиться.
– Он приедет? – решила уточнить Шарлот. – Какой непоправимый ущерб нашей репутации нанес этот неприличный поступок Горри! Мы должны спросить себя: возникнет ли у лорда Рула желание породниться с семьей, один из членов которой забыл о скромности и женской сдержанности?
– Шарлот, не говори так! – сказала Элизабет с непривычной для нее строгостью. – Что ж, он будет думать, что наша любимица – всего лишь импульсивный ребенок.
– Будем на это надеяться, – с тяжелым сердцем согласилась Шарлот. – Но если она рассказала о твоей привязанности к Эдварду Эрону, то, боюсь, всему конец. Мы, те, кто знает и ценит дорогую Горри, не замечаем ее прыщиков, но какой мужчина захочет обручиться и жениться на ней вместо Красы Семьи?
– Я и сама об этом думала, – призналась Горация. – Он говорит, что надеется свыкнуться с моими жуткими бровями. И с-скажу тебе еще одну вещь. Шарлот! Он сказал, что было бы жаль, если бы я вдруг с-стала выше ростом.
– Как унизительно думать, что лорд Рул мог бы выставить на посмешище члена семьи Уинвуд! – сказала Шарлот.
Но, похоже, лорд Рул вовсе не шутил. Ровно в три часа он подошел к дому номер двадцать на Саут-стрит и спросил, может ли он увидеть леди Уинвуд.
Несмотря на драматическое заявление об отказе принимать эрла лично, леди Уинвуд была вынуждена дожидаться его в гостиной, окруженная нюхательными солями и одетая в но – вое платье из разноцветного шелка, доставленное от портного как раз вовремя, чтобы предотвратить очередной нервный обморок.
Ее переговоры с его светлостью длились около получаса,
по истечении которых лакей был отправлен проинформировать мисс Горацию, что се ждут в гостиной.
– Ага! – воскликнула Горация, бросая на Шарлот зловещий взгляд и вскакивая с кресла. Элизабет схватила ее за руку.
– Горри! Еще не поздно! Если этот союз для тебя так невыносим, ради Бога, скажи, я отдам себя на милость лорда Рула!
– Невыносим? Вот ч-чушь! – сказала Горация и удалилась, пританцовывая.
– Горри, Горри, позволь мне хотя бы поправить твой пояс! – прокричала ей вслед Шарлот.
– Слишком поздно, – сказала Элизабет. Она сложила руки на груди. – Если бы знать наверняка, что это не жертвоприношение на алтарь сестринской любви!
– Если желаешь знать, что я думаю об этом, – сказала Шарлот, – то Горри, по-моему, довольна.
Открывая дверь в гостиную, Горация увидела свою мать, стоящую на ногах, причем ее нюхательные соли лежали забытые на столике у камина. Посреди комнаты стоял Рул, нетерпеливо посматривая на дверь. Его рука с огромным горящим сапфиром на пальце покоилась на спинке кресла.
Леди Уинвуд буквально подплыла к дочери и заключила ее в объятия.
– Моя дорогая… – промурлыкала она от переполнявших ее чувств. – Милорд, позвольте моей драгоценной дочери ответить вам лично. Горация, любовь моя, лорд Рул оказал тебе честь и просит твоей руки.
– Я же г-говорила, что он собирался это сделать, м-мама! – сказала неисправимая Горация.
– Горация, умоляю! – произнесла многострадальная леди. – Сделай реверанс, любовь моя!
Горация послушно присела в реверансе. Эрл взял ее руку, когда она встала, и согнулся в глубоком поклоне. Он сказал, глядя на нее сверху вниз смеющимися глазами:
– Мисс, вы позволите мне подержать эту крошечную ручку? Леди Уинвуд издала вздох умиления и смахнула набежавшую слезу.
– М-мило! – одобрила Горация. – Конечно, вы м-можете, сэр. Это так великодушно с вашей стороны – сделать мне п-предложение.
Леди Уинвуд стала в страхе оглядываться в поисках своих солей, но, заметив, что его светлость смеется, передумала.
«Детка моя!..» – ласково подумала она и снисходительно произнесла:
– Вы же видите, милорд, она еще совсем дитя. Она не оставила новоиспеченную парочку наедине, и вскоре эрл удалился. Едва за ним закрылась дверь, как леди Уинвуд