Мейсон перелистнул несколько страниц и увидел расплывчатое изображение крохотного младенца. Кевина сняли «Полароидом» почти сразу же после рождения. Сморщенный заморыш ничем не напоминал маленького здоровячка, каким Кевин стал к пяти годам. У Мейсона сложилось полное впечатление, что на фотографии какой-то другой ребенок.
Он перевернул еще одну страницу и ахнул. От тельца малыша отходило множество трубок, напоминавших щупальца. Щадя свои нервы, Мейсон попытался отвести взгляд, но не смог. И чем дольше смотрел на фотографию, тем страшнее ему становилось. То, что он сначала принял за тень, оказалось открытой раной. Раной почти во весь живот!
Так вот, значит, в чем дело! Вот почему у Кевина на животе шрам! А он-то думал, что это следствие детской травмы. Мало ли синяков и порезов появляется у мальчишек, пока они не вырастут.
Лоб Мейсона покрылся холодной испариной. Он только в это мгновение осознал, что мог никогда не увидеть своего сына. И хотя разум подсказывал ему, что тогда бы он гораздо меньше переживал эту утрату, никакие логические доводы не действовали. Ему все равно стало физически плохо при мысли о том, что новорожденный Кевин был на краю гибели.
Мейсон впервые встретился с Кевином всего полгода назад, но за это время его жизнь изменилась коренным образом. Он просыпался по утрам с мыслями о Кевине. Теперь, когда Мейсон оглядывался на свое прошлое, ему казалось, будто он жил в темной пещере и только сейчас выбрался на свет. Выбрался — и понял, как это здорово. Хотя прежняя жизнь, казалось бы, его вполне устраивала.
Шаги Крис вывели Мейсона из оцепенения.
— Почему вы дали мне альбом? — спросил он, стараясь не выказать своего волнения.
Крис поставила поднос на журнальный столик и пожала плечами.
— Не знаю. Может быть, все дело в празднике. Иначе с чего бы я так раздобрилась?
Она протянула Мейсону кофейную чашку.
Мейсон сердито сверкнул глазами, но пока соображал, что ей ответить, он вдруг все понял. Только сейчас ему пришло в голову, что для нее ирония — это прикрытие, своего рода самозащита. По-видимому, она его не столько ненавидит, сколько боится. А почему бы и нет? Вполне может быть! Даже любезное приглашение выпить кофе — это тактический маневр. Крис Тейлор хочет получше изучить противника.
— Я мог бы назвать вам несколько причин, по которым нам лучше поддерживать друг с другом хорошие отношения, — спокойно сказал Мейсон. — Но назову только одну, зато самую важную: Кевин.
Во взгляде Крис читался вызов.
— Для чего вы это говорите? Чтобы лишний раз подчеркнуть, какая я стерва?
— Нет. Можете мне не верить, но…
— А я и не верю!
Боясь лишний раз посмотреть на страшную фотографию, Мейсон закрыл альбом.
— Что с ним тогда случилось?
— С кем? — недоуменно подняла брови Крис. Но тут же догадалась. — Ах, с Кевином! Инфекция… ее быстро удалось подавить, но последствия мы расхлебывали еще несколько лет.
— Несколько лет? — Мейсон не верил своим ушам.
— Да. Часть кишечника Кевину удалили, а оставшаяся плохо переваривала пищу, и поэтому его подкармливали через трубку.
— Долго?
— Почти год.
— И что… вы в таком состоянии привезли его домой? — почти шепотом спросил Мейсон. Настороженность, обычно сквозившая во взгляде Крис, когда она разговаривала с Мейсоном, исчезла.
— Это было ужасно, — призналась она. — Но мне так хотелось забрать его из больницы! Я не сомневалась, что дома ему будет лучше. И оказалась права: когда я его забирала, он весил шесть фунтов, а через месяц уже девять.
— Боже мой… — Мейсон был совершенно потрясен. — Как же вам, наверное…
— Простите, — перебила его Крис, — но время идет, и мне уже вот-вот нужно будет уезжать. Так что лучше давайте обсудим вашу проблему.
Мейсону, конечно, хотелось узнать о сыне гораздо больше, но он опасался перегнуть палку. Тем более что спешка скорее всего была для Крис лишь предлогом, а на самом деле она не желала подпускать его слишком близко.
— Я приехал узнать, какой у Кевина размер. За лыжами мы можем сходить и потом, но лыжный костюм и перчатки, по-моему, лучше положить под елку, — миролюбиво произнес Мейсон.
— Не понимаю… мне кажется, мы давно это обсудили, — растерялась Крис.
— Обсудили? — не выдержал Мейсон. — По-моему, это было гораздо больше похоже на приказ.
В следующий миг он уже пожалел, что позволил себе столь агрессивный выпад, но, как говорится, что сказано, то сказано… И почему общение с Крис Тейлор пробуждает в нем далеко не лучшие его качества?!
Мейсон глубоко вздохнул и продолжал, стараясь говорить как можно спокойней и рассудительней:
— Мы же с Кевином собирались поехать на рождественские каникулы в горы. Вот я и подумал…
Крис побагровела от возмущения.
— Что? Да как вы можете?! Хотя нет… Что я такое говорю… Вы все можете! Все! Вы на все способны!.. Господи, ну, что вы за человек?!. Послушайте, я же вас предупреждала: я не хочу, чтобы вы заставляли Кевина кататься на лыжах! Но вам наплевать. Вы делаете только то, что вам нравится. А желания других людей для вас тьфу! Я пять лет таскала Кевина по врачам и больницам не для того, чтобы теперь он врезался в дерево и разбил себе голову!