Но старик будто и не слышал ее. Она схватила его за руку и потащила в холл.
— Лорд Дроксфорд! — крикнула она ему в ухо.
— Я слышу, мисс Карина. Я и первый раз вас слышал. Но я не могу идти быстрее. У меня ноги болят. Сегодня особенно, я всю ночь не спал.
— Знаю, знаю, Джеймс, — сказала Карина. — Открой дверь и постой рядом. Ничего другого делать не нужно.
Она успела подтолкнуть его к двери как раз в тот момент, когда граф остановил лошадей, подъехав к крыльцу.
Карина поспешила ему навстречу. Лицо ее сияло, зеленые глаза искрились. Граф, выходя из фаэтона, подумал, что она еще красивее, чем казалась вчера.
Платье, из которого она выросла, было отутюжено. Зеленый пояс гармонировал с зелеными глазами.
Граф смотрел на ее волосы. Их необычный цвет приводил его в изумление. Они были тщательно уложены и, как золотой ореол, окружали ее прелестное лицо.
Когда она сбежала по ступенькам во двор и солнце осветило ее, ему показалось, будто она взяла у солнца лучик и повязала вокруг головы.
— Вы приехали! — радостно воскликнула она. Я так надеялась, что вы не забудете о своем обещании.
— Я никогда не забываю о своих обещаниях, — произнес граф голосом строгого наставника.
— Я так и думала, — улыбнулась она, — но все-таки боялась.
— Боялась? — переспросил он.
— Папа с нетерпением ждал вашего приезда, — быстро сказала она, — и был бы страшно разочарован, если бы вы не приехали.
Она увидела, как он взглянул на входную дверь, ожидая появления сэра Джона.
— К сожалению, у папы сегодня очень болит нога, поэтому он не смог сам встретить Ваше Сиятельство. Не будете ли вы так любезны пройти к нему в кабинет.
— С удовольствием, — сказал граф.
Он вошел в дом, увидел старого Джеймса, стоящего у двери, машинально отметил про себя, что в холле явно недостает мебели, а на стенах — картин и зеркал. Там, где они когда-то висели, на обоях остались темные пятна.
Карина повела его по коридору, покрытому старым вытертым ковром, и открыла дверь в кабинет.
Мебели в комнате почти не было. Стояло несколько стульев. На одном из них сидел сэр Джон. Письменный стол очень старый — похоже, его уже нельзя было продать.
В комнате был еще один стол — простой, дубовый. На нем стояла огромная ваза с цветами.
— Лорд Дроксфорд, папа, — сказала Карина, остановившись на пороге.
Сэр Джон протянул руку.
— Простите, Дроксфорд, что я сижу, — сказал он. — Эта подагра отравляет мне жизнь и заставляет изменить хорошим манерам.
Если граф и был удивлен, увидев старую развалину вместо человека, который был когда-то умен и красив, то вида не подал. Дружески улыбнувшись, он пожал сэру Джону руку.
— Позвольте предложить кофе, милорд? — спросила Карина.
— Кофе! — фыркнул сэр Джон. — Разве так встречают старого друга? Вина, Карина, или коньяку, не правда ли, Дроксфорд?
Карина бросила на графа умоляющий взгляд, и он понял ее.
— Нет-нет, сэр Джон, — сказал он. — Так рано я не пью крепкие напитки. Но от чашки кофе не отказался бы. Вы составите мне компанию?
Сэр Джон хотел было возразить, но Карина положила ему на плечо руку.
— Хорошо, чашку кофе, — проворчал он. — Мне уже обещали одну, да так и не принесли.
— Думаю, кофе уже готов, папа.
Карина повернулась, чтобы пойти к двери, и граф увидел на руке синяки. На нежной коже проступили отпечатки трех пальцев. Он понял, что Мастерс не преувеличивал, рассказывая ему о сэре Джоне.
Карине понадобилось довольно много времени, чтобы приготовить кофе, хотя она заранее утром вычистила кофейник и поднос.
У миссис Джеймс куда-то запропастился сахар. Потом он нашелся. И когда Карина подходила с кофе к кабинету, она боялась услышать недовольный или, что было бы еще хуже, сердитый голос отца.
Но к ее величайшему облегчению, он смеялся над тем, что рассказывал лорд Дроксфорд. И когда она поставила поднос на письменный стол и налила кофе, сэр Джон взял свою чашку и безропотно выпил.
Карина не могла решить, как ей поступить. Хотела оставить их наедине и боялась. Граф разрешил ее сомнения. Выпив кофе, он встал.
— Я был рад снова встретиться с вами, Рендел, — сказал он. — Надеюсь, вы скоро вернетесь в парламент.
— Нет, палата общин никогда больше не увидит меня, — мрачно сказал сэр Джон. — Я не могу баллотироваться на выборах. Мне сейчас даже жить тяжело.
— Жаль, — ответил граф. — Надеюсь, когда будете чувствовать себя лучше, не откажетесь со мной пообедать? Я собираюсь проводить здесь больше времени, чем удавалось до сих пор.