– У в-вас вошло в привычку убегать с женщинами, не так ли?
Он помрачнел.
– А, так тебе уже все известно, да? Скажем так, что у меня вошло в привычку похищать женщин из вашей семьи.
– Я, – сказала Горация, – из рода Уинвудов, и вы не можете заставить меня бежать с вами.
– Я и не стану пытаться, – спокойно сказал он. – Все же, я верю, мы могли бы отлично поладить, ты и я. Что-то есть в тебе, Горри, такое, что влечет меня к тебе. Я мог бы тебя заставить меня любить.
– Т-теперь я знаю, что с вами! – Горацию вдруг осенило. – Вы пьяны!
– Дьявол, есть немного, – ответил его светлость. – Ну, давай сюда свой плащ! – Он вырвал его у нее из рук и отбросил в сторону, затем, прищурившись, посмотрел на нее. – Нет, ты не красавица, но чертовски соблазнительна, моя прелесть!
Горация сделала шаг назад.
– Н-не подходите ко мне!
– Не подходить к тебе! – повторил он. – Горри, ты маленькая глупышка!
Она попыталась ускользнуть от него, но он поймал ее и грубо притянул к себе. Она хотела вырваться и, освободив одну руку, отвесила ему звонкую пощечину. Он схватил се за руки и крепко поцеловал. Ей удалось откинуть голову и наступить ему на ногу своим острым каблучком. Она ощутила, как он дрогнул от боли, и вырвалась, услышав треск рвущегося корсажа в его цепких пальцах. В следующий миг стол уже был между ними, а Летбридж поглаживал свою ногу и смеялся.
– Черт, маленькая злючка! Никогда не думал, что в тебе столько силы! Черт возьми, мне расхотелось отпускать тебя к твоему скучному мужу. О, не сердись так, любимая, я не буду гоняться за тобой по всей комнате. Садись.
Теперь она действительно испугалась, ей стало казаться, что он сошел с ума. Она враждебно следила за ним и пришла к выводу: единственное, что ей остается, – это взять себя в руки и поддерживать шутливый тон. Стараясь говорить спокойно, она произнесла:
– Я сяду, если вы сядете.
– Смотри! – ответил Летбридж, опускаясь на стул. Горация кивнула и последовала его примеру.
– П-пожалуйста, постарайтесь быть разумным, милорд, – попросила она. – Совершенно б-бесполезно говорить мне, что вы в-влюблены в меня. Я все равно в это не поверю. Зачем вы привезли меня сюда?
– Чтобы отнять твою добродетель, – ответил он дерзко. – Видишь, я с тобой откровенен.
– Н-ну так я тоже могу быть откровенной, – возразила Горация. – И если вы думаете, что сможете взять меня силой, то ошиб-баетесь! Я гораздо ближе к двери, чем вы.
– Верно, но ведь она заперта, а ключ, – он похлопал по своему карману, – ключ здесь!
– О! – сказала Горация. – Вы играете нечестно!
– Только не в любовь, – ответил он.
– Я прошу вас, – подчеркивая каждое слово, произнесла Горация, – перестать говорить о л-любви. Мне от этого становится дурно.
– Моя дорогая, – сказал он, – я с каждой минутой влюбляюсь в тебя все сильнее. Она закусила губу.
– Чушь! – выпалила она. – Если бы вы х-хоть немного меня любили, вы бы со мной так не поступили. А если вы изнасилуете меня, то п-попадете в тюрьму, если прежде Рул н-не убьет вас, что он, без сомнения, сделает.
– Конечно, – сказал Летбридж, – меня упрячут в тюрьму, если у тебя хватит смелости рассказать всему свету о твоих ночных похождениях. А стоило бы это сделать! Я был бы только рад, если бы проклятая гордость Рула была втоптана в грязь!
Ее глаза сузились; она подалась вперед, зажав руки между коленями.
– Вот как! – сказала она. – Звучит слишком напыщенно, милорд! Это прошло бы в «Друри-Лейн», но в жизни, могу . поспорить, н-нет!
– Тем не менее мы можем попробовать, – сказал Летбридж. Он перестал улыбаться, его лицо посуровело. Он впился в нее взглядом.
– Не могу представить, как я вообще м-могла хотеть видеть в вас своего друга, – спокойно сказала Горация. – Я думаю, вы просто трус! Разве вы не могли найти иного способа отомстить?
– Это лучший из всех, – ответил Летбридж. Он посмотрел на нее. – Но, когда я смотрю на тебя, Горри, я забываю о мести и желаю тебя ради тебя.
– Вы н-не представляете, как я польщена, – вежливо сказала Горация.
Он разразился смехом.
– Ах проказница! Верно говорят, что мужчина может пробыть с тобой целый год и не соскучиться! – Он встал. – Ну, хватит, Горри, доверься мне! Ты создана не для того, чтобы быть привязанной к человеку, который о тебе даже и не вспоминает. Прошу тебя, уедем со мной, и ты узнаешь, что такое любовь!
– И тогда Рул даст мне р-развод и вы, конечно, женитесь на мне? – язвительно спросила Горация.
– Могу пойти даже на это, – согласился он, затем взял одну из стоявших на столе бутылок. – Выпьем за наше будущее! – сказал он.
– Х-хорошо, сэр, – ответила Горация обманчиво спокойным тоном. Она встала, шагнула к камину и подняла с пола тяжелую медную кочергу.
Летбридж в это время наполнял второй стакан.
– Мы поедем в Италию, если хочешь, – сказал он, не оборачиваясь.
– В Италию? Вряд ли, – сказала Горация, украдкой продвигаясь вперед.
– Почему же нет?
– П-потому что с вами я бы не захотела пойти и до конца улицы! – вспылила Горация и ударила его по голове изо всех сил.
Кочерга опустилась с глухим стуком. Наполовину ужаснувшись, наполовину торжествуя, Горация наблюдала, как шатается и падает Летбридж. Бутылка из-под вина выскользнула из его пальцев и покатилась по ковру.
Горация опустилась на колени и запустила руку в карман Летбриджа, по которому он так уверенно похлопывал. Она обнаружила ключ и вытащила его. Летбридж лежал неподвижно. Она подумала, уж не убила ли его, и бросила пугливый взгляд на дверь. Ни один звук не нарушал тишину. Она облегченно вздохнула, подумав, что слуги, должно быть, легли спать, и встала. На кочерге, крови не было, не было се и на голове Летбриджа, хотя ее мог скрывать съехавший с его лба парик. Горация поставила на место кочергу, схватила свой плащ и метнулась к двери. Рука ее так дрожала, что она с трудом вставила ключ в замочную скважину. Еще миг – и Горация оказалась в прихожей; она стала отодвигать засовы. Наконец дверь открылась, и она, закутавшись в плащ, выбежала на улицу.
На дороге были огромные лужи, но дождь прекратился. Дорога была безлюдна; дул прохладный ветерок, забирающийся под юбки Горации и холодящий ее ноги.
Она побежала в сторону Керзон-стрит. Горация еще никогда в жизни не выходила на улицу в столь поздний час одна, да еще пешком, и лихорадочно молилась, чтобы никого не встретить. Она почти добралась до угла улицы, как вдруг услышала чьи-то голоса. Навстречу ей неуверенной, шатающейся походкой шли двое. Неожиданно она узнала голос одного из них. – Я скажу, что я сделаю, – говорил он. – Ставлю на пони, если я не прав!
Горация вскрикнула от облегчения и устремилась вперед, упав прямо в объятия изумленного гуляки, который от столкновения чуть не свалился в лужу.
– П-Пел! – зарыдала она. – О, П-Пел, отведи меня до-мой!
Виконт, ухватившись за стену, наконец обрел равновесие. 0н изумленно посмотрел на свою сестру и вдруг сразу протрезвел.
– Гори все огнем, это же ты, Горри! – сказал он. – Ну и ну, ну и ну! Вы знакомы? Это моя сестра, Пом, леди Рул. Сэр Роланд Поммрой, Горри, – мой друг. Сэр Роланд расшаркался. – Мое п-чтение! – заикаясь, промолвил он. – П-Пел, отведи меня домой! – умоляющим голосом обратилась к нему Горация и схватила его за руку.
– Позвольте мне, мадам! – сказал сэр Роланд, галантно предлагая свою руку. – Для меня это большая честь!
– Минутку, – остановил его виконт, почувствовав что-то неладное. – Который час?
– Я н-не знаю, но, д-должно быть, ужасно поздно! – сказала Горация.
– Два, и ни секундой больше! – сказал сэр Роланд. – Не может быть больше двух. Мы ушли от Монти в половине второго, верно? Отлично, стало быть, два часа.