Он пошевелился, стараясь поудобнее устроить плечо.
– Что-то мне подсказывает, что ты был прав, когда запретил Луизе выходить за меня замуж. Я лишен супружеских добродетелей. Она счастлива со своим сельским сквайром? Уверен, что да. Женщины – скучнейшие создания.
Его лицо скорчилось от боли. Он раздраженно сказал:
– Оботри мою шпагу и вложи ее в ножны. Я еще буду пользоваться ею. – Какое – то время он молча смотрел на Рула, потом глубоко вздохнул: – Помнишь, как ты фехтовал со мной у Анжело?
– Помню, – ответил Рул, улыбаясь. – Мы всегда были на равных.
– Ты стал опытней. Где этот чертов доктор? У меня нет ни малейшего желания обременять тебя своей смертью!
– Поверь, Роберт, это меня совсем не обременит… Летбридж взглянул на него с затаенной усмешкой в глазах.
– Чертовски интересная штука память, а? Я не умру. – Его голова опустилась; он с усилием поднял ее и облокотился на спинку кресла. – Согласись, завоевать дружбу Горации было чертовски умно с моей стороны. Между прочим, это я сказал ей, что в интриге в Рейнлее была замешана и Каролин.
Рул мягко сказал:
– У тебя всегда был ядовитый язык, Роберт.
– Всегда, – согласился Летбридж. Он услышал звук отворяющейся двери и обернулся. – Наконец-то! Умоляю, уберите с лица это выражение, приятель. Я надеюсь, вам доводилось видеть колотые раны.
Доктор поставил свой чемоданчик на стол.
– Я видел многое, сэр, – натянуто ответил он. Его взгляд скользнул по бутылке. – Бренди? Это не лучшее средство. Опасаюсь, как бы у вас не началась лихорадка. – Он взглянул на окровавленную повязку и хмыкнул. – Да, крови много. Хозяин, пришлите пару человек, чтобы отнести его светлость к нему в комнату. Умоляю, сэр, не двигайтесь. Я не стану осматривать вашу рану, пока вы не ляжете в постель.
Летбридж вяло улыбнулся.
– Не пожелал бы тебе худшей участи, чем быть сейчас на моем месте, Маркус. – Он протянул левую руку. – Я надеюсь, что мы свели с тобой наши маленькие счеты. Драка была хорошей – лучшей не припомню. Ненависть придает остроту ощущениям, верно? Если хочешь увеличить число своих добродетелей, пошли за моим слугой, чтобы он был здесь, со мной.
Рул взял его руку и сжал ее.
– Единственное, что делало тебя сносным, мой дорогой Роберт, – это твоя дерзость. Завтра я буду в городе и пришлю к тебе слугу. Доброй ночи… Через полчаса, войдя в свою библиотеку в Мееринге, где читал газету мистер Гисборн, Рул растянулся на кушетке со вздохом облегчения.
Мистер Гисборн искоса взглянул на него с интересом. Эрл заложил руки за голову, и там, где у правого запястья откинулось кружево манжета, показался кончик запачканного кровью платка. Веки лениво приподнялись.
– Арнольд, дорогой, ты снова разочаруешься во мне. Я боюсь говорить, но завтра мы возвращаемся в Лондон.
Мистер Гисборн встретился взглядом с его искрящимися от смеха глазами и слегка поклонился.
– Хорошо, сэр, – сказал он.
– Ты, несомненно, король секретарей, Арнольд. Как тебе удается быть таким безупречным? Мистер Гисборн улыбнулся.
– У вас платок в руке, сэр, – сказал он.
Эрл вынул руку из-под головы и задумчиво посмотрел на нее.
– Это, – сказал он, – простая небрежность. Я, должно быть, старею. – С этими словами он закрыл глаза и провалился в глубокий и спокойный сон.
Глава 18
Сэр Роланд Поммрой, вернувшийся с пустыми руками от Летбриджа, застал Горацию и ее брата за игрой в пикет.
– Она у в-вас?
– Слушай, ты будешь, наконец, играть или нет? – сердито спросил виконт.
– Нет, к-конечно. Сэр Роланд, скажите, он отдал ее вам? Сэр Роланд подождал, пока за лакеем закрылась дверь, и смущенно откашлялся.
– Должен предупредить вас, мадам, – слуг следует остерегаться. Могут поползти слухи.
– Хватит об этом, – прервал его виконт. – Брошь у тебя?
– Нет, – ответил сэр Роланд. – Глубоко сожалею, мадам, но лорд Летбридж все отрицает.
– Н-но я знаю, что она там! – настаивала Горация. – Ведь вы не сказали ему, что она м-моя?
– Конечно, нет, мадам. По дороге я все Продумал. Сказал ему, что брошь принадлежит сестре моей прабабушки.
Виконт, безучастно перетасовывавший колоду, положил карты на стол.
– Сказал, что она принадлежала сестре твоей прабабушки? – повторил он. – Брось, даже если он был не в себе, он вес равно не поверил, что твоя прародительница приковыляла в его дом в два часа ночи! Это же неразумно. Более того, даже если бы он поверил, не следовало сочинять такое о собственной родственнице.
– Сестра моей прабабушки умерла, – сурово заявил сэр Роланд.
– Так, это еще больше осложняет дело, – сказал виконт. – Летбридж не будет слушать истории про призраков.
– Здесь нет ничего общего с призраками! – окончательно запутавшись, ответил сэр Роланд. – Я сказал ему, что это наследство.
– Н-но это дамская брошь! – воскликнула Горация. – Он не м-мог поверить вам!
– О, прошу простить, мадам, но он поверил! Но, к сожалению, брошь пропала не в доме его светлости. Представьте, мадам, что брошь упала на улице. Это возможно, вполне возможно. Осмелюсь сказать, ведь вы не можете сказать наверняка, где вы ее потеряли.
– Я п-прекрасно все помню! – сказала Горация. – Я не была пьяна!
Сэр Роланд был настолько обескуражен, что смутился и замолчал.
– Горри, это сойдет, поверь! Никто не сможет доказать, что ты там была, верно, Пом?
– Но вы-то были, об-ба были! – сказала Горация.
– Не стоит об этом, – прервал ее виконт. – К делу это не относится. Но, если ты и уронила ее на улице, теперь ничего не поделаешь. Мы же не можем пройти весь путь до Хаф-Мун-стрит, рыская по помойкам!
Горация схватила его за руку.
– П-Пел! – серьезно сказала она. – Я д-действительно уронила ее в доме Летбриджа. Он порвал мои кружева, а брошь была к ним п-приколота. У нее была очень крепкая застежка, и т-так просто упасть она не могла.
– Ну, если это так, – сказал виконт, – придется мне самому отправиться к Летбриджу. Десять против одного, что его подозрение вызвал рассказ Пома о сестре прабабушки.
Но этот план был единогласно отвергнут. Сэр Роланд отказывался верить в то, что там, где потерпел поражение такт, может одержать победу грубая сила, а Горация боялась, что ее брат попытается вернуть брошь при помощи шпаги. Жаркий спор прервал дворецкий, возвестивший, что обед подан.
Оба гостя разделили трапезу с Горацией. Пока в комнате были слуги, пришлось сменить тему, но едва скатерти убрали, как Горация возобновила разговор с того места, где он оборвался, и сказала:
– Р-разве ты не понимаешь, Пел, что, если ты пойдешь к Летбриджу сейчас, сразу после сэра Роланда, он обо всем догадается? .
– Думаю, – ответил виконт, – он и так все знает. Прародительница! У меня есть план получше.
– П-Пел, не стоит! – с беспокойством сказала Горация. – Ты же себя знаешь! Ты дрался с Кросби, и в результате был скандал. Я знаю, что т-то же самое ты проделаешь с Летбриджем, если его увидишь.
– Нет, не проделаю, – ответил виконт. – Он лучший, чем я, шпажист, но не лучший стрелок. Сэр Роланд изумленно посмотрел на него.
– Пел, ты не должен с ним стреляться: помни о репутации сестры! Это слишком деликатное дело. Дверь открылась, и разговор прервался.
– Капитан Эрон! – объявил лакей. Все в изумлении замолчали. Вошел капитан Эрон и, остановившись у порога, с улыбкой огляделся.
– Ну, Горри, не смотри на меня так, словно я привидение! – сказал он.
– Привидения! – воскликнул виконт. – С нас их достаточно. Что привело тебя в город, Эдвард?