Момо была уверена, что её лицо полностью покраснело. Щёки горели, ей было жарко. Лишь полупрозрачная вуаль прикрывало лицо, спасая от смешливых и заинтересованных взоров. Ей было сложно рассмотреть лицо Шото из-под неё.
Музыка утихла, а очень молодая девушка, которая стояла между молодожёнами, открыв рот, произнесла:
– Сегодня очень важный день для всех, кто собрался в этом зале. Соединились жизни прекрасного молодого человека и удивительной девушки. Все гости искренне счастливы за вас и посвящают свои улыбки и слёзы радости только вашей прекрасной паре. Мы собрались здесь, чтобы запечатлеть столь прекрасный и волнующий для вас момент. Сегодня создалась новая семья, отправилась в долгий путь длиною в жизнь. Теперь же вы перед Богом пообещайте, поклянитесь в вашей верности, взаимопонимании и любви.
Сердце ушло в пятки. Момо боялась этого момента больше всего. Она боялась запнуться, что-то неправильно сказать, ведь ей столько раз пришлось переписывать свою речь! Свою клятву! Она маршировала перед зеркалом, наворачивая круги, пока учила все эти строки. Её лицо было красным в эти моменты, и Шото было весело за этим наблюдать, зная, что девушка уверена в своей скрытности.
– Я, Тодороки Шото, беру тебя, Яойорозу Момо, в жёны, – его спокойный голос разнёсся по помещению. Он приблизился к её лицу. – Зная, что в моём сердце ты всегда будешь моей единственной, – эти слова казались намного тише предыдущих. Словно они были лишь для неё, – моим верным партнёром по жизни, – Шото взял руку девушки, которую украшали кружевные перчатки, обрывающиеся около запястья, и поднёс к губам, – и моей настоящей любовью, – он поднёс другую руку и нежно надел на безымянный палец её левой руки кольцо.
Яойорозу вздрогнула. Её оголённые плечи, щёки и костяшки пальцев, куда только что поцеловал Тодороки, пылали. Белое платье создавало ещё более явный контраст с её смущением.
Такие нежные слова…
Не могу поверить, что он мог их сам сочинить! Ему же помогала мама или сестра! Но они не перестают быть менее значимыми.
Момо сделала вздох.
– Я, Яойорозу Момо, обещаю дать тебе всё лучшее, что у меня есть, – её голос заметно вздрогнул, но она быстро собралась и продолжила. – Я обещаю принимать тебя таким, каким ты есть. Я влюбилась в твои качества, способности, взгляды на жизнь, я не буду пытаться переделать тебя.Я обещаю уважать тебя как личность с твоими собственными интересами, желаниями и потребностями.И понимать, что иногда они отличаются от моих собственных, но они не менее важные, чем мои собственные.Я обещаю быть открытой тебе, делиться с тобой своими внутренними страхами и чувствами, секретами и мечтами.Я обещаю расти вместе с тобой, чтобы быть готовыми встретиться с любыми переменами, потому что мы оба меняемся, для того чтобы сохранить наши отношения живыми и волнующими. И, конечно же, – она сделала паузу и направила взгляд прямо на Шото, – я обещаю любить тебя в радости и печали и отдавать тебе все, что есть у меня… полностью и всегда, – в её ладони лежало уже тёплое кольцо. Она осторожно потянулась к руке Шото, но тот уже сам подал её ей. Момо неловко надела кольцо, смущаясь и чувствуя взгляд парня на себе.
– Полагаю, клятвы запечатлены, услышаны и приняты, – прозвучал приятный голос свидетеля. – Жених и невеста, вы можете поцеловаться.
Тёплая рука взялась за край вуали и немного приподняла её вверх. Шото увидел Момо совершенно беззащитной. Её опущенные ресницы, красные щёки и хрупкое тело трепетали сердце. Ему не хотелось показывать такую уязвимую и прекрасную Яойорозу… Нет. Тодороки Момо кому-то ещё, но всё же вуаль была перекинута назад. Как только пальца руки прикоснулись к лицу невесты, её плечи вздрогнули, а глаза прищурились. Шото приблизился к ней и притронулся губами к её губам, уволакивая в тепло и нежность. Она сжала руками его рубашку, прижимаясь всё ближе. Словно в тот момент не было никого, кроме них, но оглушительные аплодисменты и крики выбили их из той реальности, куда погрузился разум. Момо наконец увидела все лица, все улыбки и слёзы.
Слева отец, сдерживающий свои чувства, старающийся не подавать виду, обнимал мать, которая вцепилась в платок. Справа сидел грозный силуэт Старателя, который то ли гордился сыном, то ли был искренне счастлив. Рядом с ним миниатюрная и изящная женщина, так же вытирающая глаза платком, но с яркой улыбкой смотрела прямо им в глаза. Фуюми гладила мать по плечу с такой же улыбкой на лицу. Нацуо был со своей девушкой, и они от души радовались и смеялись. Но громче всех был бывший класс А.
Кто-то плакал, кто-то смеялся, кто-то кричал, кто-то вообще ворчал и высказывал недовольство. Момо сразу отсекла ворчунов (Минету с Бакуго). Но её взгляд зацепила лучшая подруга, которая во всё лицо сияла улыбкой, но на глазах всё же выступали слёзы. Так выглядели почти все девчонки. Лишь лицо Тору не было видно, но Момо знала, что она ровно так же веселилась.
Шото протянул руку, ожидая, пока Момо согласится на его сопровождение. Она с радостью приобняла его за локоть, и они пошли на улицу.
Как только всё утихло, все табуном побежали к уже женатой паре.
– Момо-чан! Поздравляю! – Очако накинулась на Момо, выхватив её расположение у мужа. – Как же я за вас рада!
– Мы все рады! – вскрикнула Мина, заставляя всех девчонок обнять невесту.
– Д-девочки… – голос Момо вздрогнул, а из глаз полились слёзы. – Я вас люблю…
– Мы тебя тоже! – закричала Кьёка.
Тодороки молча наблюдал за этой милой картиной, пока его не похлопали по плечу. Он обернулся и увидел Мидорию.
– Ох, Мидория.
– Не, не. Мне уже некомфортно звать тебя по фамилии. Может, уже будем обращаться друг к другу как настоящие друзья? – он улыбнулся.
– И то верно, Изуку.
– Я… Я даже и не знаю как реагировать, – Шото шокировался увиденным. Деку поднял лицо вверх, останавливая слёзы.
– Больно ты сентиментальный, – Шото улыбнулся.
– Я так рад за тебя, серьёзно! – будто специально Изуку проигнорировал слова друга и обнял его. Тодороки не был к такому готов.
– Эй! Парни! Тут и Мидория начал использовать женские обнимашки! – первый же засмеялся Дэнки.
– Да! Верно! Давайте тоже поддержим Тодороки! – с полным энтузиазмом сказал Тенья.
– Стоп, я же не всер… – Иида уже подхватил Каминари и со всей силой обнял Деку с Шото.
– Веселуха! – заулыбался Эйджиро.
– Пф-ф, будто я стану учувствовать в этом дерьме, – Кацуки развернулся и потопал к столу с угощениями.
– Будешь! – Киришима схватил Бакуго за воротник и потащил к парням.
– Э! ОТПУСТИ МЕНЯ, ТЫ, ЁБ*ННЫЙ ВЫРОДОК!
Но Бакуго всё же прижали ко всему этому скоплению. Он уже хотел всё подорвать, но тогда ему достанется с лихвой от матери, которая взяла костюм у знакомой.
– Сука… – пробормотал он.
– Минета, и ты иди сюда! – кричал из толпы парней Серо.
– Ага, сейчас! – он нахмурился. – Думает, вытащил из девиц самую горячую и стал сразу же стал уважаем? Смешно!
– СЮДА! – Кацуки от злости подхватил Минору, чтобы страдать не в одиночку.
– Мальчишки такие забавные! – выпалила Хагакуре.
– Ладно, ладно, давайте оставим их всё же в покое, – вытирая слёзы, спокойно произнесла Джиро.
Девочки согласились и отошли от Момо, но парни не слышали этого предложения, поэтому по-прежнему обнимали (душили) Тодороки. Через некоторое время они всё же расступились через оглушительные вопли Кацуки, которые привлекали взгляды всех присутствующих.
Как только Шото остался один, в толпе появился высокий мужчина, что направился прямиком к нему. Многие, кто стояли рядом, поклонились или просто выражали своё восхищение, а другие и вовсе задержали дыхание. Старатель строгой походкой подошёл к своему сыну и остановился прямо напротив него. Момо не захотела оставлять Шото одного, поэтому подошла как можно ближе.
– Шото, – грозный голос прозвучал громко и резко. Пауза. Эндзи чувствовал какую-то неуверенность, а Шото спокойно ждал ответа, – поздравляю. – большие руки легли на плечи парня. – Пусть у тебя всё будет хорошо.