— И все же она очень мила, — улыбнулась Карина. — Как раз по мне. Хорошо, что ты настоял на своем, когда я старалась отговорить тебя от покупки. Ты оказался прав.
— Я рад, что она тебе нравится.
— Куда бы ты хотел поехать?
Коди вздохнул.
— Я как-то не думал об этом, только хотел добраться сюда побыстрее.
— Ты выглядишь усталым, — заметила Карина, вглядываясь в его лицо.
— Пожалуй
— Тогда сразу поедем домой, и я приготовлю тебе хороший обед, Ты надолго?
Случилось самое худшее из всего, что он мог предположить. Он готовился найти ее недовольной, раздраженной, даже гневной, а вместо этого она вела себя с ним с холодной вежливостью как с простым знакомым.
— На пару дней, — пробормотал Коди. Откинув голову на подголовник, он наблюдал, как умело Карина влилась в транспортный поток.
Ему нравилось смотреть на ее руки — такие маленькие и изящные. Он любил касаться их и чувствовать шелковистую нежность кожи.
— Карина?
Она ответила быстрым взглядом, как будто в голосе мужа ей послышалось какое-то новое звучание.
— Да?
Не отрывая глаз от ее рук, Коди неохотно спросил:
— Почему ты не носишь обручальное кольцо?
— О, сегодня утром я очень спешила. Сняла, чтобы наложить на руки крем, а надеть забыла.
— Часто такое случается? — как можно более безучастным тоном спросил он.
— Что часто случается?
— Что ты забываешь надевать кольцо.
— Я как-то не думала об этом. Несколько кварталов ехали молча. Коди сам
решил не продолжать больше эту тему. Нервы были слишком натянуты, а сам он чересчур устал для рациональной дискуссии, да и Карина пребывала в каком-то странном настроении. Ничего подобного он раньше не наблюдал.
Оставив машину на подземной стоянке, они молча вошли в лифт и поднялись наверх. Коди вытащил из кармана свой ключ и открыл дверь. Войдя внутрь, Карина тотчас направилась на кухню.
— Начну готовить обед, — бросила она через плечо.
— Карина?
Она приостановилась, с явной неохотой обернулась в его сторону, но не сказала ни слова.
— Что случилось?
Она удивленно подняла брови.
— Не понимаю, что ты имеешь в виду.
— Ты совсем непохожая.
— На что непохожая?
— На ту женщину, что обычно встречала меня, когда я приезжал.
Карина скрестила руки на груди.
— Возможно, что так. Нельзя же все время оставаться одним и тем же человеком, Коди. Мы меняемся. Мы взрослеем, становимся другими. И тебе это известно лучше, чем кому-либо.
— Это почему же?
— Сперва жена для тебя была новинкой, а свадьба — просто игрой. Устройство общего дома и эти поспешные приезды-отъезды вносили разнообразие в твою жизнь… А потом ты совсем перестал приезжать. — Повернувшись, она ушла на кухню.
Коди последовал за ней до двери и там остановился, прислонившись к косяку — руки в карманах.
— Теперь я здесь.
Она суетилась около полок, у холодильника, у буфета.
— Я знаю, — пробурчала она и стала резать овощи.
— Тебя, я вижу, это не трогает.
Вскинув голову, Карина взглянула на мужа.
— Трогает, Коди! В том-то все и дело. Еще как трогает. Я очень соскучилась. Ты обещаешь приезжать, а потом откладываешь. Я чувствую себя всеми позабытой, не знаю, что делать, на что рассчитывать. Да, мне нравится свобода, но до определенного предела. Я вроде замужняя и незамужняя. У меня есть муж, но я вижу его слишком редко. Что ты хочешь от меня?
Он пожал плечами.
— Я хотел, чтобы ты была счастливой. Как только я смог вырваться, сразу же примчался.
Отложив нож в сторону, Карина подошла к нему и, обхватив шею руками, прошептала:
— Я так счастлива, что ты дома, Коди. — Их губы встретились в долгом поцелуе.
Коди подхватил ее и крепко прижал к себе, позабыв обо всем на свете. Языком поцелуев он рассказывал ей, как страшно скучал по ней, как жаждал ее, как тосковал…
Поцелуям не было конца, но вскоре Коди почувствовал вдруг, что вот-вот взорвется. Он поднял ее на руки и отнес в спальню. Лихорадочно срывая одежду, успевал жадно ласкать…
Она отвечала так же пылко. Эта женщина, которая стала для него важнее самой жизни, лишила его дара речи и способности что-либо соображать.
Взаимная страсть быстро нарастала и нашла бурный выход в долгом сладостном стоне. Обессиленные, они прижались друг к другу.
Долго лежали без всякого движения. Коди чувствовал себя так, как будто наглотался наркотиков и потерял чувство времени и пространства. Когда же, наконец, пришел в себя, то увидел, что не удосужился даже снять покрывало. Так они и лежали поперек застеленной кровати.