Казалось, он даже несколько опешил, услышав ее «да».
— С дороги, — приказал он сестре, и та мгновенно посторонилась, опасаясь, как бы он не сшиб ее с ног.
* * *Рождение ребенка — нормальное, естественное дело. Разумом Сэм это понимал.
Он знал, что Жози предстоит то, через что прошли миллиарды других женщин до нее. Он знал, что она сильная и здоровая и что пот, выступивший у нее на лице, и напряжение в каждой мышце ее тела — не повод для беспокойства.
Но он все равно сильно волновался и ничего не мог с собой поделать.
И не мог не думать, что все это его вина.
Он вытирал ей лицо влажным полотенцем, массировал спину и плечи. Старался дышать медленно и глубоко, чтобы она невольно последовала ритму его дыхания, ибо именно так, по ее словам, доктор велел ей дышать. Ему хотелось без конца повторять: «Прости. Прости, я виноват».
Тот, кто сказал, что женщины — слабый пол, никогда не видел ни одной роженицы. Его безмерно восхищало ее терпение. Достоинство, с которым она отдалась процессу рождения ребенка, внушало ему бесконечное уважение, придававшее еще большую силу его любви.
Она была мужественнее его и терпеливо сносила муки, от которых ему хотелось ее оградить, хотя подспудно он понимал, что дело обстоит не совсем так.
Если бы он мог оградить ее от этих мук, он бы не был сейчас рядом с ней, не восхищался бы ею, не узнал бы о том, как глубоко и нежно любит ее.
Он никогда бы не ощутил прилива радости и гордости, когда она взглядом попросила его о помощи и поддержке, услышав слова доктора:
— Ну что же, будем рожать.
Он никогда бы не почувствовал, как она мертвой хваткой вцепилась в его руку, когда доктор велел ей тужиться.
Не услышал бы, как она воскликнула:
— Посмотри! Ты только посмотри, какой он красавец! — глядя на красное тельце их сына, который пронзительными воплями оповестил мир о своем появлении на свет. — Ну разве он не чудо? — требовательно спросила она, когда он не сразу откликнулся.
Сэм посмотрел сперва на младенца, потом на женщину, которая его родила, — слезы смешались с капельками пота на ее лице. Он чувствовал, что слезинки готовы вот-вот сорваться и с его ресниц, но и не подумал их смахивать.
— Красавец, — подтвердил он чуть осипшим голосом. И мысленно добавил: весь в мать.
Жози сказала себе, что стоило через все пройти, чтобы родить такого сына — прелестного мальчика по имени Джеймс Сэмюель Нолан Флетчер, которого все называли просто Джейк. Славный малыш.
— Лучший на всем белом свете, — решительно заявил его отец.
Жози задремала вскоре после того, как уснул ребенок, а когда проснулась, Сэма рядом не оказалось. Она обвела взглядом комнату — пусто. Радость, которую она пережила после родов, мгновенно улетучилась. Она почувствовала себя одинокой и брошенной.
Сэм ушел. Это что-то вроде предзнаменования — знак судьбы, которая ожидает ее. Явился, помог и ушел.
Она снова оглядела комнату. Ни малейшего признака его присутствия. Ни намека, что он когда-либо был в ее жизни.
Если бы не Джейк.
Да, вскоре она останется одна с Джейком. Настала пора здраво оценить ситуацию. А реальность такова: Сэм женился на ней, чтобы дать ребенку свое имя; он был рядом во время ее беременности, чтобы оказать ей моральную поддержку; он пообещал отдать ей гостиницу; обеспечил ее в финансовом отношении.
Но теперь он уедет.
Она всегда знала, что наступит момент его отъезда.
«Привыкай, — уговаривала себя Жози, глотая внезапно подступившие к горлу слезы. — Привыкай к этому».
Она шмыгнула носом, вытерла тыльной стороной руки глаза.
«Будь благодарна за то, что имеешь».
Да, она будет благодарна. Она клянется, что будет. Но неужели нельзя было хоть немножечко подождать и не напоминать ей так быстро о суровой реальности?
Наверное, она очень глупо вела себя эти последние несколько недель, позволив Сэму залезть в свою жизнь… и в свою постель. Не станет ли ей теперь совсем худо? Что лучше — познать райское блаженство и лишиться его или вообще не знать, что это такое?
Они привезли Джейка домой, когда ему исполнилось два дня. Подъехали как раз в самый разгар съемок на лужайке перед гостиницей.
— Я скажу, чтобы все прекратили, — предложил Сэм.
— Нет, не надо. Они не мешают.
Напротив, они могли помочь ей отвлечься от грустных мыслей и подольше задержать Сэма возле нее.
— Но…
— Нет! — резко оборвала она Сэма. — Мы не можем вот так запросто выставить их отсюда, — добавила она более примирительным тоном. — Это повредило бы репутации гостиницы.