Под утро восстановилась прерванная грозой радиосвязь, и радист принял кодированную радиограмму от Грэхема. Он принес ее Сандре, всю ночь просидевшей на кровати в комнате Шольца. Она ни о чем не думала и не плакала. И она плохо поняла, чего хотел от нее Грэхем, которого Айвен Репс назвал Палачом и, наверное, под таким же именем знали здесь все остальные. Внезапно девушкой овладело странное состояние. Она ощутила себя вожаком свирепой своры, который не может позволить себе ни малейшего проявления слабости, чтобы не быть тут же растерзанным остальными. Но самым странным и непонятным было то, что она и не обнаруживала в себе признаков этой слабости! У нее как будто все умерло внутри, и осталась лишь оболочка, искусственно созданная Шольцем, Милошем, Грэхемом… Это они научили ее, как следует думать и чувствовать. Это их воля сейчас управляла ею.
Так прошли ночь и утро, а около полудня кортеж из двух джипов и грузовика, под руководством Айвена Репса, лично севшего за руль головной машины, направился по размытой ливнем дороге к месту катастрофы, которое указал пришедший в себя Курт.
Сандра, внешне совершенно спокойная, ехала в первом джипе. Она почти ничего не говорила, но если ей случалось отдавать какие-то приказания, они выполнялись мгновенно. Когда стемнело, кортеж ненадолго остановился. Сандра вышла из джипа и внезапно испугалась своего отражения в лобовом стекле грузовика, подсвеченном прожекторами, — собственные глаза, окруженные глубоко запавшими тенями, показались ей глазницами черепа.
Глубокой ночью они приехали на место падения «Дугласа». Люди ван Хорна устроились на ночлег, а Сандра сидела под тускло горевшим на одной из машин фонарем и курила одну сигарету за другой. Рижская пачка давно закончилась, но в усадьбе нашелся целый блок сигарет, которые курил Шольц, и теперь она тщетно искала облегчения в их терпком вкусе. Время от времени погружаясь в забытье, она первая встретила рассвет и увидела посреди каменистого плато огромную свежую воронку. Разобрать, что в ней находилось, было невозможно: неясная черная масса, наполовину залитая водой, навеки соединила металл машины и человеческие тела.
Едва проснувшись, Айвен Репс разбил на квадраты территорию плато и приказал команде обыскивать место катастрофы. Подгоняемые командами Репса и немигающим взглядом Сандры, головорезы ван Хорна без перерывов работали под беспощадно палящим солнцем.
Обломки «Дугласа» были разбросаны по всему плато. Для того чтобы приволочь каждый из них к грузовику, стоявшему с откинутым бортом и превратившемуся в импровизированный штаб, обычно вполне хватало усилий одного или двух человек. Курт, который еще был не в состоянии разделять общую работу, выполнял функции эксперта, сидя в кузове грузовика. Он сразу заявил, что самолет не взорвался в воздухе, а упал на землю целым. И поэтому он не видит причин подозревать диверсию или иной злой умысел. Второй пилот ван Хорна, взятый в экспедицию для консультаций худощавый араб, плохо говоривший по-английски, энергичным кивком выразил свое согласие с Куртом.
Сандра бродила по плато, внимательно глядя под ноги, словно надеялась найти что-то важное — то, что натолкнет ее на разгадку произошедшего. Когда солнце уже было в зените, к ней подошел Айвен Репс и протянул ей на ладони предмет, напоминающий обгорелый кусок яичной скорлупы, но гораздо крупнее.
— Что это? — ровным голосом спросила она, взяв у него непонятную вещь.
— Осколок черепной кости, мисс, — глухо объяснил он.
От ужаса, смешанного с отвращением, она чуть не выронила кость, но тут же, напротив, крепко сжала ее в руке.
— И это все, что вы обнаружили?
— Еще вот это, — Репс протянул ей оплавленный кусок подошвы с характерным рисунком — такой рисунок был на подошве ее собственных кроссовок, но точно такая же пара была и у Расти… — И вот это, — Репс показал какую-то тряпку, в которой она узнала обгоревший по краям кусок камуфляжа, который мог принадлежать и Милошу, и ван Хорну — оба улетали в одинаковых жилетах.
— А «черный ящик» самолета?
— Пока нет.
Айвен Репс подождал ее указаний, но Сандра отошла от него и снова углубилась в свои поиски. Она молча вопрошала раскаленный от зноя песок: как могло так случиться, что в один миг судьба лишила ее цели, которую она только-только успела осознать. Сознание ее двоилось: умом она все уже знала наверняка, а сердце отказывалось принять чудовищную правду. Вдруг какой-то камень темнее прочих бросился ей в глаза. Она наклонилась и сразу узнала обломок фигурки, подаренной Шольцу на Рождество. «Исчадие ада» лишилось головы и одного перепончатого крыла. Сандра не знала, что Урмас носил безделушку с собой: для этого она была слишком велика. Значит, носил… И может быть, касаясь рукой в кармане, вспоминал о ней, Сандре. Застонав, она сжала каменный обломок в руке, а затем, убрав страшные находки в карман куртки, подошла к Репсу.