"Стало быть, ты должна извиниться перед ним немедленно. Постарайся заручиться поддержкой младших девочек. Если они захотят остаться, Джеку будет непросто принять иное решение. А самое главное, ты должна рассказать ему о дедушке. Помочь ему понять, каким было ранчо до того, как дела пошли скверно. Мистер Райерсон хочет получить выгоду, только и всего. Докажи ему, что здесь он заработает целое состояние.
С течением времени он начнет понимать дедушку и будет возмущен действиями, посредством которых эти негодяи, эти ужасные Крауны хотят отобрать у нас все то, во что дедушка вложил все свои силы и всю свою любовь.
Если мистер Райерсон поймет это, он должен понять и то, что мы не можем поступать вопреки желаниям дедушки.
Мы станем получать огромные доходы с этого ранчо, но только если будем честно вести дела".
Размышления Тринити были прерваны чьим-то стуком в дверь, и она улыбнулась с облегчением. Надеясь, что у нее появилась возможность предстать перед своим партнером в более женственном — не говоря уже о том, что в более привлекательном, — виде, Тринити быстро надела скромный, но очень ей шедший розовый пеньюар и отворила дверь, но обнаружила за ней не Джека, а милую маленькую девочку.
— Та леди велит, чтобы вы поскорее шли пить чай с пирожными вместе с нами, — торжественно объявила Джейни.
— Та леди? Ты имеешь в виду Элену? Пирожные — это замечательно, правда? Но сначала мне надо выбрать какое-нибудь платье понаряднее и надеть его. Может, останешься и поможешь мне?
Джейни кивнула и вошла в комнату, разглядывая все большими зелеными глазами. Добравшись до открытой двери на балкон, спросила:
— А детям можно туда выходить?
— Конечно. — Трннити вывела девочку на свежий предвечерний воздух и, слегка поддразнивая, спросила:
— Хочешь увидеть коров? Но они еще вон там, за горкой.
Девочка посмотрела в ту сторону сквозь решетчатые перила и спросила:
— Мы завтра пойдем туда погулять?
— Да.
Джейни удовлетворенно кивнула и повернулась к хозяйке дома:
— Вы с Джеком поссорились?
— Бог мой, ты слышала, как мы спорили? Надеюсь, мы тебя не слишком огорчили.
Девочка пожала узкими плечиками.
— На Джека никто не повышает голос. Кроме… — Джейни запнулась и поморщилась. — Ладно, это не важно.
— Ты, наверное, хотела упомянуть об Эрике? — спросила Тринити, борясь с лишенным всякого смысла приступом ревности по отношению к бывшей нареченной Джека.
Джейни еще шире распахнула свои огромные глаза.
— Нет, Эрика ни-ког-да не повышает голос. Она говорит, что это неприлично для леди. Но это только первая причина.
— Первая причина?
— Да, а вторая тоже есть. Мы не должны показывать мужчине, что он нас задел.
Невольно заинтригованная, Тринити спросила:
— Почему?
— Я не помню. Но Мэри помнит. Она вообще все помнит лучше, чем я.
Тринити сочувственно улыбнулась девочке:
— Серьезно? А кто же тогда смеет повышать голос на твоего брата?
— Луиза. Она очень хорошая, но грубая, ужасно грубая.
— А так как я повысила голос на него, ты и меня считаешь грубиянкой, да?
Джейни хорошенько обдумала вопрос, прежде чем ответить:
— Вы не были грубой, а только расстроенной, и я знаю почему.
— Ну?
— Вы чувствуете себя одинокой, потому что ваш дедушка ушел на небо. Но теперь Джек здесь, и вам уже не нужно расстраиваться.
Совершенно очарованная Тринити подвела девочку к кровати.
— Посиди здесь, и мы еще поболтаем, пока я буду одеваться.
— Ой! — Джейни увидела одну из карт, нарисованных Тринити в предвкушении задуманных путешествий. — Как красиво! Это вы нарисовали?
— Да. Это карта мира.
— Всего мира?
— Да, а что?
— На ней нет Бостона.
— Это легко исправить, мы его сейчас обозначим. — Тринити достала из ящика письменного стола ручку и поставила на карте новую метку. — Вот где Бостон. А теперь посмотри сюда. — Она указала на маленький кружок к востоку от Сан-Франциско. — Здесь мы находимся сейчас. Это ранчо «Сломанная шпора».
— Кружок, а не звездочка, — заметила Джейни.
— Звездочками обозначены особые места. Те, куда я собираюсь поехать.
— Бостон тоже особый.
— Мне так и говорили, и я этому верю. Но особые места, помеченные звездочками, для меня важны потому, что их посещал мой отец и писал мне оттуда письма. Я храню его письма вот уже много лет и дала себе слово, что когда-нибудь поеду по следам отца.
— Он тоже на небе?
— Да. Вместе с моей мамой.
— Мои мама и папа тоже там. Но Джек заботится о нас.
Тринити присела рядом с девочкой на постель и обняла ее за плечи.
— Но ведь и вы заботитесь о нем, верно?
Джейни кивнула.
— Расскажите мне, пожалуйста, о местах, отмеченных звездочками.
— Нам следовало бы присоединиться к остальным, но… — Тринити закусила нижнюю губу и секунду подумала; ее радовала возможность поговорить на любимую тему — о тех странах и городах, куда она непременно собиралась поехать. Помимо ранчо и выполнения дедушкиных заветов, эти планы составляли смысл ее существования. И она заговорила с мечтательной улыбкой:
— Ты слышала что-нибудь о стране под названием Марокко?
— Привет!
— Добрый день. — Джек заслонил рукой глаза от солнца, от души сожалея, что не надел широкополую шляпу, подаренную ему Брэддоком накануне их отъезда из Сан-Франциско. Брэддок предупредил, что широкие поля защитят его от палящих и ослепительных солнечных лучей в долине Сан-Хоакин, и оказался прав. — Это просто потрясающая земля, мистер Клэнси. Я не ожидал увидеть такое множество разных животных.
— Да, у нас тут всего понемножку, как говорится. Прямо как в Ноевом ковчеге, только дождя не хватает, чтобы нашим тварям было попрохладнее.
Доморощенный юмор старика позабавил Джека.
— Сколько у вас лошадей в настоящее время?
— Чересчур много. В загоне голов сорок, и обихаживать их приходится мне. Пока Эйб был жив, это было мое единственное занятие, и теперь, когда вы здесь, надеюсь, так оно снова и будет. — По лицу Клэнси расплылась широкая улыбка. — Потому я и говорю вам от всей души: добро пожаловать.
Джек посмотрел старику в глаза.
— Пока все останется как есть. Первую неделю или около того я проведу, оценивая возможности ранчо. Мисс Стэндиш объяснила вам это?
— Такой сообразительный парень, как вы, не проделал бы весь этот долгий путь, если бы дело того не стоило.
А уж если такая хорошенькая девушка, как наша Тринити, захочет выйти за вас замуж, если вы тут останетесь, очень глупо было бы с вашей стороны отказываться.
Джек откашлялся и сказал:
— Я не вправе обсуждать подробности, но, может быть, мне удастся сохранить владение для мисс Стэндиш без необходимости вступать в брак.
— Вы что, хотите жить с ней в грехе?
— Господи помилуй, конечно, нет! Наши отношения будут чисто деловым партнерством, и у мисс Стэндиш не будет нужды вступать со мной в отношения чисто интимные.
— Вы так считаете? — Клэнси склонил голову набок и сказал:
— Ежели вы того добьетесь, мы все будем вам благодарны, мистер Райерсон, попросту и от души. И я лично тоже. Очень уж меня тревожило это условие в завещании Эйба. Упрямый старый мул. Он хотел все устроить таким путем, но не набрался храбрости уговаривать внучку, пока был живой, и подумал, что в могиле окажется в полной безопасности.
Джек рассмеялся:
— По вашим словам выходит, что ее стоит побаиваться.