Он поможет. Непременно поможет, как помог тогда, с браслетами.
Тошнотворная вонь била в голову лучше ядрёного самогона. К горлу подкатывал противный ком, и рвотные позывы становились всё сильнее. К сладковатому запаху разложения прибавился новый аромат – тянуло гарью.
Ким остановился и медленно досчитал до пяти. Рискованно, но это куда лучше, чем грохнуться в обморок и прийти в себя парализованным. Он представил, как стоит посреди площади Памяти, ослеплённый неоновыми вспышками, а с неба падают тяжёлые капли – начинается дождь. Фантазия вышла столь яркой, что даже раскат грома послышался.
Скоро я выберусь отсюда, – подумал Ларго и попытался вдохнуть как можно глубже. Не вышло. – Выберусь и вытащу Лео. Я спасу его. Непременно спасу.
Я обязан спасти его!
***
Это был бункер.
Точнее то, что от него осталось. Обугленные чёрные стены, прах и пепел...
Разбитые мониторы оплавились, а паяльные станции и установки скрючило и разворотило, словно их поливали напалмом. Металлическое крошево, битое стекло и зола толстым слоем покрывали пол. Скелеты стульев и столов хранили на себе следы огненных поцелуев.
Ларго стоял у тёмного провала, где раньше находилась дверь, и чувствовал, как сердце покрывается глубокими трещинами.
– Нет... – прошептал он и на негнущихся ногах шагнул внутрь. – Нет...
Он шёл вперёд, как шёл бы восставший из могилы мертвец, ничего толком не соображая.
– Нет... – глухо повторил Ким и коснулся шершавой стены – именно тут раньше висели газетные вырезки. Глаза скользнули дальше, в сторону отсека, где находилась опочивальня безумного старика. – Нет!
Ларго предпочел бы ослепнуть. Или проснуться – ведь наверняка всё это просто дурной сон...
Нет!
От скрюченного на пороге закутка тела почти ничего не осталось: огонь сожрал плоть и обглодал кости, но Ларго понял...
Перед ним его спаситель – ...
...Ладимир Лей.
Глава тридцать третья
Ким зажал рот рукой, усилием воли сдерживая крик отчаяния. Зажмурился и отступил назад. Привалился спиной к шершавой стене.
Только теперь он осознал, насколько сильно рассчитывал на помощь Ладимира Лея, этого чудаковатого типа с сомнительным прошлым и мутным будущим...
Нет. Нет! Нет!!!
Вогнать бы булавку себе в бок, но не поможет. Не поможет...
Выхода нет. Есть только безысходность.
Ларго заставил себя разлепить глаза и снова взглянуть на тело.
Лей...
Не может быть. Не может!
Это всё неправда! Неправда! Неправда!!!
Чёрт!
Ларго шумно выдохнул. Сжал и разжал кулаки.
Чёрт!!!
Надо взять себя в руки. Надо...
Вот ведь чёрт!
Он в два шага преодолел расстояние, отделявшее его от каморки, и опустился на корточки возле трупа. Обугленный череп безучастно смотрел на него пустыми глазницами. Толстая оправа очков расплавилась. На тонких костях чернели шматы обгоревшей кожи... вперемешку с тем, что осталось от одежды.
Бедняга...
Но кто? Кто убил его? Кто сотворил всё это?
Беда ходит за мной по пятам...
Ещё одна смерть на моей совести, – мрачно подумал Ким и скрежетнул зубами. – Ещё одна...
Похоронить бы старика – хоть породой наспех закидать, да медлить нельзя: с минуты на минуту сработает чип. Можно, конечно, лечь рядом с Ладимиром: вытянуть ноги, закрыть глаза и покорно ждать полной парализации, но...
Если рвануть прямо сейчас и бежать, не останавливаясь – есть шанс вернуться в штрек вовремя. Вернуться и...
Рудник, забой, штольня, релидий, пласмагеновая баланда, полосатые каторжане с взглядами такими же пустыми, как у черепа Ладимира Лея, мерзкие угрозы Перца и...
... безысходность.
Полная, тотальная безысходность, пожирающая разум и волю.
Ларго заколебался. Какая разница: умереть сейчас здесь, или сдохнуть в бараке через несколько месяцев? Никакой.
Хотя...
– Сдохнуть я всегда успею, – сказал себе Ким и поднялся. Путь предстоял трудный, а время утекало, словно песок сквозь пальцы.
Надо бежать. Надо!
– Прости, Ладимир, – чуть слышно прошептал Ларго, глядя на обгоревшие останки, – но я... я должен выжить.
– Однако как патетично! – Мерные хлопки эхом разнеслись по раскуроченному бункеру.
Сердце подскочило куда-то к горлу и отрикошетило в желудок. Ларго врос в пол.
В проёме, что служил входом, стояли трое.
Сайрус Вик ухмылялся, Рион Штерн сжимал в руке портативный нейрошокер, а рядом дрожал и заливался слезами...