На излёте Последней войны, когда полмира лежало в руинах, Агломерация стала единственным убежищем, куда силы Объединённого Правительства свозили уцелевших со всех концов света. Именно тогда у горстки богатых властных безумцев, имена которых Ларго давно выучил наизусть, и возник ужасающий, но простой до гениальности план: превратить женщин в товар, не теряющий спроса. Под видом эвакуации, женщины были изолированы и заперты в стоках Инкубатора... и схема заработала.
Ами Токадо контролировал рождаемость;
Рольф Этингер производил кукол-киборгов;
Имре Хара продвигал монопольные законы;
Милос Карр вещал о незыблемости традиционной морали, периодически потрахивая собственного секретаря в зад;
Мануэль Лопес производил и распространял наркотики, отупляющие население Агломерации;
Ладимир Лей добросовестно возглавлял оппозицию, докладывая о каждом шаге Левых своим сотоварищам, а Виктор Лессер держал в страхе добрую половину трудоустроенных мужчин.
И все были счастливы.
Но... ничего не длится вечно.
Пресытившись властью и деньгами, эти семеро задумали обрести бессмертие и превратить остальных людей в послушных марионеток, способных подчиняться ментальным приказам хозяев. Для деформации сознания был разработан особый вирус, и Ами Токадо, этот лжеотец многострадального человечества, приступил к опытам. Первоначально эксперименты ставились на женщинах, утративших фертильность. Однако что-то пошло не так – ломка сознания носительниц двойной икс-хромосомы не принесла ожидаемых результатов: несчастные умирали, либо превращались в ни на что не годных полуидиоток. В последнем случае их переправляли в Кибериум, где Этингер вёл работу над созданием кукол с высоким показателем эмпатии.
После очередной неудачи, предполагалось свернуть исследование, но Ами Токадо предложил использовать в качестве экспериментального образца не женщину, а... мужчину. Риск оправдался: четвёртый подопытный прожил с вирусом в голове чуть меньше недели. Седьмой продержался девять дней. Инкубатор остро нуждался в материале: в Лабораторию сотнями поставляли каторжан с Рудника, порой в ход шли неучтённые мальчики, которых ещё не передали из Инкубатора в Образовательный центр, да и Виктор Лессер щедро делился подчинёнными. Кто-то погибал сразу, кто-то держался дольше. Опыты шли вовсю, и каждый новый результат казался лучше предыдущего.
Члены правления Кибериума ликовали, однако останавливаться на достигнутом не собирались: они решили сделать вирус мощнее, а носителя выбрать интеллектуальнее.
Ким не знал наверняка, кем являлся Сайрус Вик до того, как стать, собственно, Сайрусом Виком, но предполагал, что он – один из рядовых сотрудников корпорации Лессера, которого наказали в духе Стального Виктóра и отправили умирать...
Вот тут то, похоже, и случилось страшное. Многократное усиление деструктивной мощи вируса в сочетании с интеллектуальным потенциалом сосуда дало неожиданный побочный эффект: несчастный сотрудник "Стали и сплавов" умер, а в его сутулом тщедушном теле зародился коварный, хитрый и опасный Сайрус Вик...
И, похоже, эта тварь впитала в себя "лучшие" качества всех семерых своих создателей...
Ким макнул перо в чернильницу и вознамерился продолжить, но услышал глухой стон.
Что это?
Ларго нахмурился и прислушался к ночной тишине. Звук повторился.
Тихий-тихий полустон полувсхлип.
Да что за...?
Ким поднялся и отдёрнул занавеску, отделявшую его скромное лежбище от остальной каморки.
Шестьсот сороковая металась на узком дырявом матрасе, что служил ей постелью.
– Н-нет! – простонала девушка. Слёзы градом катились по бледным щекам, хотя глаза были плотно закрыты. – Нет!
Ларго подошёл ближе и опустился на корточки. Ну и дела... Впервые за полтора месяца, что он здесь, с Шестьсот сороковой случился кошмар. Обычно, кричать по ночам – его прерогатива, а тут...
Он коснулся лба смуглянки. Жара нет. Это, определённо, хорошо, но маленькая вредная бука вся взмокла от испарины.
– Эй... – еле слышно прошептал Ларго. – Ты ... в порядке?
Мда... Махровый маразм!
Ну а что он мог ещё спросить? Хотя навряд ли Шестьсот сороковая сумела оценить всю степень его глупости: жуткий сон не выпускал её из стальных объятий.