Хома повертел кружку в руках, понюхал и брякнул:
– Сойдёт.
Он плеснул туда самогона, а у Кима со дна души поднялась неясная муть. Такая токсичная, что он почувствовал тошнотворный привкус страха во рту.
– Пей, – скомандовал Хома, протягивая кружку. Сам он вознамерился хлебнуть прямо из бутылки.
– Откуда. Ты. Здесь. Взялся? – спросил Ларго, чеканя каждое слово.
Наркодилер фыркнул и уселся на край узкой койки.
– Оттуда, откуда и ты, – последовал ответ. – Через заброшенный коридор Штольни.
Как всё просто…
– Ты один из них? – Ким чувствовал, как напрягся каждый мускул. Нервы превратились в натянутые струны, по которым пустили ток. Он хорошо понимал, о чём спрашивал.
Но… знает ли Хома, что ответить?
– Так же, как и ты, – Наркодилер сделал глоток, сморщился и крякнул.
Похоже, долговязый вёл речь о Сопротивлении… но у Ларго захолодели руки.
Он один из них, но не один из нас.
Он чужой.
Он враг.
Он…
– Да перестань ты уже, сейчас башка лопнет! – выдал вдруг Хома и снова присосался к горлышку.
Сука!
Надо задержать его и позвать на помощь. Ким бросил взгляд на дверь.
Получится?
– Только попробуй. – Долговязый продемонстрировал щербатую улыбку. – Рискни здоровьем, Легавый.
– Ты читаешь мысли?
– Читаю, – сказал Хома, буравя его красными от наркоты глазами. – Мысли читаю и много чего ещё умею. И ты научишься, когда вернёшься. Дело говорю. А теперь пей, не томи.
Ларго скрежетнул зубами. Он знал, что делать.
Выплеснуть пойло в рожу носителю Сайруса, вырубить его прямым джебом и рвануть в коридор. Добраться до сигнальной кнопки и…
Хома кинулся на него первым. С рычанием наркодилер вцепился Киму в глотку и принялся душить. Ларго ухватил бывшего товарища за запястья, норовя высвободиться, но тот только крепче сжал узловатые пальцы. Хома впечатал его в стену, лишая возможности дышать.
– Ты будешь слушаться, – выцедил он чужим голосом.
Голосом Сайруса Вика!
– Не в этой жизни! – Ким локтем сбил руку Хомы и этим же локтем двинул ему в нос. Нарокдилера шатнуло в сторону, и Ларго зарядил долговязому слева. Бывший сокамерник опрокинул ящик, но удержался на ногах. Каким-то образом в его руках оказалась та самая бутылка с загадочным мутным пойлом, и Хома обрушил её на голову Киму. Увернуться удалось не до конца: комната дёрнулась перед глазами, уши заполнил звон, а в нос ударил едкий запах.
Но Ларго остался в сознании. Он танком попёр на бывшего друга, орудуя кулаками. Удар в челюсть, следом – по почкам, в солнечное сплетение, в печень. Ким теснил Хому в угол.
Не уйдёшь, сука!
Они громили уютную каморку, пока Наркодилер не споткнулся о матрас Шестьсот сороковой. Падая, долговязый вцепился в штору и с треском сорвал её с самодельных петель. Ким набросил занавеску на голову сокамерника и стал затягивать. Хома захрипел. Задёргался. Он брыкался, пока Ларго душил его. Краем глаза Ким заметил, что дверь в каморку приоткрыта. Наверное, кто-то из них толкнул её в запале драки.
– Сюда! – заорал Ларго, придавливая собой бьющегося в конвульсиях Наркодилера. – Сюда! Он здесь! Здесь Вирус! Сюда! Кто-нибудь! Скорее!
Хома чуть не вырвался. Чуть не сбросил его. Он больно лягнул Кима в чувствительное место и едва не опрокинул, но помощь пришла. И пришла вовремя: удар бутылкой по голове даром не прошёл – Ларго чувствовал, что силы тают, как снег на солнце, которого он никогда не видел.
Дверь распахнулась, и Ким различил фигуру.
Низкий рост, широченные плечи и сложение, как у бульдозера…
Доктор! Это же Доктор!
Ну всё, держись, проклятый Вирус!
Лысый эскулап вихрем ворвался в каморку и подлетел к нему.
– Здесь Сайрус! – Ким охрип от криков. – Носитель Вируса проник в Сопротивление! Надо сказать Персефоне! Надо сказать всем! Срочно!
Он вдруг осёкся.
Здоровенная короткопалая пятерня легла на плечо. В глазах Доктора мелькнула тревога. Но не та тревога, которую Ларго ожидал там увидеть.
Эскулап смотрел на него с какой-то малопонятной жалостью.
– Здесь Вирус… – Голос дрогнул. Ким кивком указал на Хому, завёрнутого в штору, точно в кокон. – Он пришёл ко мне… Пришёл за мной. Он хотел…
– Сбавьте обороты, детектив Ким, – примиряюще сказал врач и сдёрнул занавеску. Вместо Наркодилера под ней обнаружился видавший виды покрытый пятнами матрас. – Здесь никого нет. Никого, кроме вас.