– Выходит, не женитесь, – сказал Пантагрюэль, – ибо изречение Сенеки справедливо и исключений не допускает: как сам ты поступал с другими, так, будь уверен, поступят и с тобой.
– Так вы говорите, – спросил Панург, – исключений не бывает?
– Исключений Сенека не допускает, – отвечал Пантагрюэль.
– Ах, шут бы его взял! – воскликнул Панург».
Будь я на месте Пантагрюэля, привёл бы иное высказывание Сенеки: «Ни одно благо нам не в радость, если его не с кем разделить». А с кем же логичнее всего разделить благо своё? С женой! А значит – женитесь!
Но и меня не послушал бы кандидат в мужья. Хочется ему и домашнего уюта, и сытного обеда не в трактире или в дешёвой харчевне, а за привычным обеденным столом (женитесь!), но за тем же столом возможны ссоры, препирательства, до посудного боя дело может дойти (не женитесь!), а вдруг заболеешь, да так, что и не встать, кто будет ухаживать? А как черти забирать станут, кто оплачет (женитесь!), но хорошо, когда молод и на чужих жён поглядываешь, а когда постареешь, своя начнёт на сторону ходить (не женитесь!), но тогда кому передать, коли нет ни сыновей, ни дочерей, имя, герб и имущество нажитое, не хочется быть могильщиком рода (женитесь!)…
Посмотрите, Серкидон! Дошёл Панург до белого каления, весь исполнился чёрной злобой, а так и не решил: жениться или не жениться. Давайте и мы оставим этот вопрос, висящим в воздухе до следующего письма.
А Вы знаете, Серкидон! Точно с таким вопросом – жениться ему либо нет – пришёл к Сократу один его ученик.
– Делай, что хочешь, потом всё равно будешь жалеть, – ответил Сократ.
Думаете, Серкидон, Сократ сказал бы так всем и каждому? Нет, в голосе этого молодого человека мудрец почувствовал сомнение, которого не должно быть, когда решается вопрос столь важный.
Крепко жму Вашу руку, и до следующего письма.
-2-
Приветствую Вас, Серкидон!
Надеюсь, Вам стало ясно, что для мужчины вопрос «жениться – не жениться» сродни гамлетовскому «быть – или не быть». Беда не только в том, что мужчина долго, подобно Панургу, не может определиться с окончательным решением, так он ещё, вроде бы определившись, вдруг меняет своё мнение на противоположное. Читаем у Пушкина:
Меж тем как мы, враги Гимена,
В домашней жизни зрим один
Ряд утомительных картин,
Роман во вкусе Лафонтена9.
И это не единственная колкость, пущенная в институт брака Александром Сергеевичем. То в письмах («Брак – холостит душу»), то в сочинениях не раз себе он позволял… позволял… позволял… Как вдруг пишет:
«Всё, что бы ты мог сказать мне в пользу холостой жизни и противу женитьбы, всё уже мною передумано. Я хладнокровно взвесил выгоды и невыгоды состояния, мною избираемого. Молодость моя прошла шумно бесплодно. До сих пор я жил иначе как обыкновенно живут. Счастья мне не было. Счастье можно найти лишь на проторенных дорогах. Мне 30 лет. В тридцать лет люди обыкновенно женятся – я поступаю как люди, и вероятно не буду в том раскаиваться. К тому же я женюсь без упоения, без ребяческого очарования. Будущность является мне не в розах, но в строгой наготе своей. Горести не удивят меня: они входят в мои домашние расчёты»10.
Если же мужчина не переменит мнения о браке к тридцати годам, подобно Пушкину, то к концу жизни поворот на 180 градусов случается, как правило. Примеров много, приведу те, что приходят сразу же на ум.
Фонтенель11. Французский писатель жил сто лет и почти всё время писал. В конце жизни Бернар Ле Бовье де Фонтенель пожалел, что не женился, забыв, что именно в холостом состоянии он дожил до ста лет, сохранил ясный ум и некоторые зубы.
Тургенев. Иван Сергеевич сожалел о том, что прожил жизнь «на краю чужого гнезда», что нет рядом с ним женщины, которая принесла бы ему тарелку обыкновенного борща. Но тут стоит задуматься: позволяла бы Тургеневу эта женщина те вольности, к которым так привык Иван Сергеевич? А привык он резвиться с русскими барышнями, кувыркаться с французскими дамочками, наслаждаться обществом Полины Виардо, а затем и волочиться за одной из её дочерей… Мне думается, тарелку борща возмущённая женщина к Тургеневу донесла бы, но только затем, чтобы содержимое тарелки Ивану Сергеевичу на голову вылить.
Мужчин, которые всю жизнь пользовались преимуществами брачного союза, а под конец жизни с восторгом вспоминали холостые годы, я перечислять не буду. Жизни не хватит…
Казалось бы Екклесиаст, который познал всё и взялся проповедовать, поможет разобраться в брачном вопросе однозначно, но тут разночтения
10
Из письма к другу поэта Н.И.Кривцову.
Кривцов Николай Иванович (1791 – 1843), известный англоман пушкинского времени, давний друг Пушкина.