Через минуту, а может, через две, ей на глаза попался его пиджак, который он бросил на спинку стула. «Дуреха»! – выругала она себя. Где же еще быть этим ключам, как не в пиджаке.
Прислушалась. Слышался шум воды. Он еще под душем. Начала в безумной спешке искать ключи в карманах. Сразу же вспотели ладони. Нечаянно тряхнула пиджак, и из внутреннего кармана выпал и шлепнулся на пол бумажник. Падая – раскрылся, и Лайэл сразу же ухватила взглядом цветной любительский снимок: Джордан с какой-то блондинкой. Быстро подняв с пола бумажник, она запихнула его обратно. Остался один непроверенный карман.
Засунула руку, и шестое чувство подсказано: опасность! Джордан стоял в дверях – полуголый, с полотенцем на бедрах.
– Что-нибудь потеряла? – мягким голосом поинтересовался он участливо.
Рука ее была по-прежнему в кармане пиджака, а краска стыда малиново разливалась по ее лицу.
– Не это ли? – спросил Джордан, позванивая ключами.
Издав горлом сдавленный звук, Лайэл вытащила руку из кармана и положила пиджак на место. Краска медленно отливала, уступая место неестественной бледности.
– Ты что же думаешь, что я полный идиот? – спросил он.
Опустившись на стул, она закрыла лицо трясущимися руками. Похоже, он догадывался, что она предпримет попытку уехать, и подстроил этот ребус. А его хорошее утреннее настроение? Тоже инсценировка, чтобы создать у нее ложное впечатление безопасности. Да, так это все и было. Изощренная пытка, можно сказать: избавление совсем рядом… и осечка. Если это так, то она наивная разиня. Как ни горько в этом признаться!
А Джордан – как испарился… Дверь в ванную приоткрыта. Свет из нее широкой полосой лежал на натертом паркете, тянулся до ступенек в спальню. Лайэл почувствовала озноб и пошла к камину. Только у ласкового тепла огня можно было отойти и душой, и телом.
Да, так кто это там с ним на фотографии? Стоят себе у какого-то деревянного дома. Его рука на ее плечах. Она ему улыбается. Уик-энд? Отдыхают вместе старые добрые знакомые? Ерунда! Потому ей и в память врезалось это фото: они – любовники.
Да какое ей, собственно, до этого дело! Она же понимает, что женщины у него были. Мало ли что у него когда-то было. А теперь, когда их брак фикция какая-то, а он ее ненавидит и презирает, ей и вовсе нет никакого дела. А какая у Джордана улыбка, как он улыбается этой молодой даме!
Чтобы как-то забыться, перестать терзать себя печальными размышлениями, Лайэл решила почитать что-нибудь. Дотянувшись до полки, взяла первую попавшуюся книгу. Было сумеречно, хотя время и перевалило за полдень. Лайэл зажгла торшер и, открыв книгу, прочитала фразу: «Прошлой ночью мне снилось, будто я опять в Мандерме…»
«Ребекка»… Любимый роман захватил ее. Но вдруг ни с того ни с сего погас свет. И даже не мигал. Должно быть, в торшере перегорела лампочка. Включила верхний свет. Света не было. На кухне – то же самое. Что же случилось? Вошел Джордан в необыкновенной белизны свитере и в отлично сидящих коричневых брюках.
– Что-то с электричеством? – спросил он.
– Да, похоже.
– Сейчас посмотрю. Скорее всего предохранитель полетел. А потом поедем, – буркнул он.
Какая радость, они все-таки поедут!
– Я видела целую упаковку предохранителей на верхней полке в кладовке, – сказала она, желая хоть чем-то ускорить дело.
Он кивнул и пошел в кладовку. Вот скрипнула дверь – это он ее открыл. Вот опять скрипнула – прикрыл. Ключи в кухне. На столе. Дверь из кухни в кладовку запирается на две внушительные щеколды.
Лайэл действовала автоматически, не раздумывая ни минуты. Захлопнула дверь, задвинула оба засова. А вот ключи… Она сделала резкое движение, ключи выскользнули из рук и улетели… под мойку. Ее пальцы уже нащупали их, когда дверь содрогнулась. На нее обрушивался грохот ударов. Выдержат ли запоры?
Крепко зажав ключи в кулаке, Лайэл опрометью кинулась к входной двери, распахнула ее и, сбегая по ступенькам, поскользнулась на самой нижней и грохнулась так, что искры из глаз посыпались.
С трудом поднялась. Побежала к машине. Села. Захлопнула дверцу. Руки… тряслись руки. Только с третьей попытки ей удалось вставить ключ и наконец повернуть его.
Мотор заработал, взревел сразу же. Лайэл включила первую скорость, и машина плавно покатила… Но тут вдруг дверца резко распахнулась и одна рука стальным обручем сжала ее запястье, а другая выключила зажигание.
Лайэл вскрикнула – Джордан не церемонился, вытаскивая ее из машины. Да что же это такое, в самом деле?! Она буйствовала, упиралась, заехала ему кулаком по физиономии.
– Ты что, взбесилась, идиотка? – зарычал он. – А ну, успокойся!
Одной рукой он крепко притиснул ее к своему туловищу, другой – захлопнул дверцу машины, запер ее, а затем потащил Лайэл в дом – в прихожую – в гостиную – на кухню.
То, что раньше было дверью, еле держалось на петлях. Одна панель была разбита в щепки снизу доверху. Щеколды вырваны, что называется, с мясом. Лайэл вскрикнула при виде учиненного разгрома.
– Да, – сказал Джордан, – не слабо! Сомневаюсь, что все это можно будет свалить на «забавы медового месяца».
Джордан поставил Лайэл впереди себя и, подталкивая, вошел вместе с ней в кладовку. Обнаружил перегоревший предохранитель. Заменил. Щелкнул выключателем на кухне. Вспыхнул свет. Он удовлетворенно хмыкнул. Окинул ее взглядом с головы до ног.
Он конечно же взбешен до предела. Нужно всем своим видом показать, что она его не боится, даже если дело дойдет до физической расправы.
– Пойди и приведи себя в порядок, – приказал он.
Получив «отсрочку исполнения приговора», Лайэл торопливо пошла в ванную. Зеркало в рост было как нельзя кстати: волосы торчат во все стороны, одежда скособочена. Жалкое зрелище!
Причесалась, заправила кофту в юбку и, стараясь не думать о расплате, которая, по всей видимости, ее ожидает, появилась в гостиной.
Джордан сидел перед камином. Лайэл стояла молча и гадала, когда же его гнев обрушится на нее. Но он старательно не замечал ее присутствия. Она еще немного подождала и опустилась в кресло напротив.
Почему же он молчит? Вот она, например, молчать не собирается.
– Если ты дожидаешься, чтобы я извинилась за то, что случилось с дверью, то я не буду извиняться!
Он взглянул на нее. И взгляд его не сулил ничего хорошего.
– Если бы только это. Мое терпение на пределе. Я не хочу, чтобы еще раз повторилась твоя сегодняшняя эскапада. Поняла?
Как не понять! Лучше бы он накричал на нее, бушевал, разразился бранью. Такой голос, такие деликатные манеры порой – и такое пугающее молчание. Просто не знаешь, как себя вести, что говорить.
– Я хочу, чтобы ты мне пообещала, что ничего подобного больше не повторится, – обратился к ней Джордан, почувствовав, что она теперь будет молчать.
И действительно, Лайэл опустила голову и стала рассматривать свои руки, сложенные на коленях.
– Ну что?
Лайэл отрицательно покачала головой. Она не может давать такие обещания, не подумав.
– Ты, наверное, думаешь, что я буду терпеливо сносить твои выходки?
Нет, каков? Лайэл вскочила и, задыхаясь от гнева, набросилась на него:
– А ты, наверное, думаешь, что я останусь здесь и позволю тебе распять меня за то, чего я не делала?
Джордан тоже поднялся, подошел и крепко сжал ее руки выше локтя.
– На что ты надеялась, когда задумала побег? Я же не позволю тебе этого. Ты моя жена и будешь моей женой до тех пор, пока я сам не захочу от тебя убежать.
– Я хочу вернуться в Лондон… – начала было она, не без вызова в голосе, и осеклась – он сильнее сжал тиски своих рук.
– Ну и что ты собираешься делать, даже если тебе удастся добраться до Лондона?
Лайэл дернулась, попыталась освободиться. – Мне больно.
– Тогда отвечай.
– Я хотела бы увидеть дедушку и рассказать ему хотя бы половину того, что случилось.
– А тебе не приходило в голову, что это большой риск?
– Да, приходило, – ответила она шепотом, – но я считаю, что это сделать нужно.
– Почему, Лайэл? – Тиски сжали сильнее… Он же не выпустит ее, пока не получит того ответа, которого ждет…