– Я хотела перевезти дедушку в квартиру, которую сняла для него. Я… я еще не расторгла контракт.
Тиски слегка ослабли.
– Но я его расторг.
– Что?
– Я расторг контракт на аренду квартиры, – произнес он четко, останавливаясь на каждом слове, как будто разговаривал с не очень смышленым ребенком.
– Тебя это не касалось! Какое ты имел право сделать это?! – Лайэл задыхалась от гнева.
– У меня есть все права. Ты моя жена и собираешься жить со мной.
Вот сейчас-то она ему все и скажет!
– Не собираюсь! Я не хочу жить с тобой, и ничто на свете меня не заставит это делать.
– Ты так думаешь?
Его, похоже, это заявление даже не взволновало!
– А как же дедушка? – спросил Джордан.
– Как-нибудь проживем. Я не позволю ему жить в твоей квартире.
– Моя дорогая Лайэл, ты не можешь помешать этому.
– Нет, могу! Могу и помешаю, – она повысила голос, – я могу ему и всю правду выложить. Я расскажу ему, почему ты на мне женился.
– Думаю, что этого не нужно делать. Когда успокоишься и будешь руководствоваться здравым смыслом, ты поймешь, что это несерьезно. Ты же не хочешь, чтобы и его смерть была на твоей совести?
Она так побледнела, что Джордан подумал на секунду, что она близка к обмороку, и поспешил добавить:
– И, кроме того, в любом случае уже поздно.
– Уже поздно? Что ты хочешь этим сказать? – спросила она осипшим от ужаса голосом.
– Твой дедушка уже живет в моей квартире. Как только ты согласилась выйти за меня замуж, я распорядился приготовить для него комнаты. Фирма, в которую я обратился, сразу же прислала рабочих, и все было сделано еще до того, как мы зарегистрировались. Само собой разумеется, что все было согласовано с Джо. После нашей регистрации его туда прямо и отвезли.
– Я тебе не верю, – заметила Лайэл, – он бы мне сказал об этом.
– Мы с ним договорились держать это в секрете. Он не хотел портить тебе медовый месяц. Говорил, что будешь беспокоиться что да как. Одним словом, будешь стремиться поскорее вернуться.
Да, это так похоже на дедушку!
Джордан уже не держал ее руки, и она опустилась в кресло. Скрестив руки на груди, Лайэл медленно раскачивалась: осознав все то, что ей сообщил Джордан, она пришла в сильное возбуждение и не могла сидеть спокойно.
– Но я не понимаю, как же он там справляется. Кто… кто присматривает за ним? Ему же нужен специальный уход!
– Там все в полном порядке. С ним Дагган.
– Дагган? Кто такой этот Дагган?
– Патрик Дагган – жизнерадостный, умный, квалифицированный медбрат. Идеально подходит для этой работы. Он заботится о Джо. К тому же он прекрасный собеседник.
Похоже, этот тип просто приставлен к дедушке.
– Тюремщик! Ты это имеешь в виду?
– Ну что ты несешь? Твой дедушка не заключенный. Скорее заложник… В обмен на твое хорошее поведение. Все будет не так уж плохо, если ты будешь умницей.
– Какая гнусная наглость! – пробормотала Лайэл. – Ты же все предусмотрел с самого начала. Так или нет? Так или нет, я спрашиваю! – Она уже едва владела собой.
– А как же? Я конечно же все делал по плану, – ответил он спокойно.
– Ты злодей! – сказала она, прерывисто дыша, на глазах блестели слезы. – Как ты мог ради своих целей использовать больного старого человека? Господи, мне не вынести этого! Дедушка, как настоящий заключенный, почти в тюрьме – за то, что ты меня подозреваешь в деяниях, которых я не совершала, Я не вынесу этого!
Джордан обхватил ее лицо ладонями и сказал совершенно спокойно:
– Прекрати пороть чепуху! Я тебе только что сказал, что ничего подобного с ним не происходит. С Дагганом ему удобнее, и он с ним чувствует себя более свободно, чем если бы один целый день в маленькой квартирке поджидал тебя с работы.
Джордан провел ладонью по ее щеке. Она взглянула на него. Какие нежности! Выражение его лица сразу же изменилось, будто он был недоволен собой за проявленное сочувствие к ней.
– И Дагган меньше всего похож на тюремщика, – торопливо продолжил Джордан. – Я удивлюсь, если твой дедушка не оценит его по достоинству и они не поладят друг с другом. Дагган хороший парень. Спокойный, рассудительный, с чувством юмора. В шахматы прекрасно играет. Он и за моим отцом ухаживал в последние дни его жизни. Вот тогда я с ним и познакомился. Нам повезло, что мы его заполучили. Последние два года он жил в качестве сиделки у члена парламента в отставке. И продолжал бы выполнять свои обязанности, если бы его подопечный джентльмен не решил переехать к своей овдовевшей сестре. Дагган родился и вырос в Ист-Энде, и ничто не заставит его покинуть Лондон. Нам его послала судьба.
Конечно, Джордан зол на нее. Но он так обстоятельно все рассказывает, чтобы успокоить ее, что, должно быть, позабыл, как ему следует себя вести.
– Так что все будет в порядке, Лайэл. Никто и ничто не доставит ему волнений. Если, конечно, ты чего-нибудь ему не подбросишь. А если ты все-таки что-либо предпримешь, то любое ухудшение состояния его здоровья будет на твоей совести. И тем не менее, если ты так любишь дедушку, как говоришь, то все, что от тебя потребуется, это убедить его всем своим видом в том, что ты счастлива. Я убежден, что ты неплохая актриса, так что убедить его в этом тебе не составит большого труда.
Да это же просто пощечина по щеке, которую сначала погладили!
Уязвленная Лайэл вскочила и изменившимся до неузнаваемости голосом закричала:
– Я ненавижу тебя!
– Спокойно! – сказал Джордан.
Закусив губу, она повернулась и выбежала. Приняла душ, привела себя в порядок, успокоилась и пошла на кухню готовить ужин.
Он одерживал победу за победой! И ради дедушки она должна играть роль по сценарию, который Джордан для нее сочинил. Роль счастливой жены.
Если бы их брак был нормальным, если бы Джордан любил ее и не считал виновницей гибели Поля, и играть бы не пришлось, а без этих «если» эта жизнь будет сплошным страданием, тяжелым испытанием.
И надолго ли хватит ее сил? Поверит ли ей Джордан когда-нибудь? Но, если чудо произойдет и он поверит, что тогда? Тогда они могут спокойно развестись… Эта мысль почему-то ее не обрадовала. Хотя, конечно, это самое лучшее, на что она может надеяться.
Ужин прошел в молчании. Кофе, как всегда, пили в гостиной.
– Ты говорила, что драгоценности, которые дарил тебе Поль, были всего лишь бижутерией? – вдруг обратился к ней Джордан.
– Большинство.
– Сколько же ты за них получила?
Лайэл ответила, но по выражению его лица поняла, что Джордан ей не поверил. Если бы не эта история с авансом, она бы могла сейчас показать ему эти вещи и он бы все понял. Теперь же у нее нет доказательств.
– И конечно же перечень проданных вещей с проставленной ценой тоже не сохранился, – заметил он язвительно.
Если бы только он существовал… «Если бы», должно быть, два самых печально бесполезных слова в языке.
Оценщик все время непринужденно что-то болтал, перебирая на прилавке украшения, потом отсчитал общую сумму и передал Лайэл деньги. Да, для нее это была сумма. И, что более важно, этих денег хватало на уплату аванса. Ее не покидало чувство горечи и вины, что вот она продает подарки Поля. И, как только продажа состоялась, Лайэл как можно быстрее вышла из магазина. С оценкой она сразу согласилась, получила наличными, положила в сумочку и сразу же пошла и уплатила аванс.
– Сохранился? – настаивал Джордан. Лайэл, ни слова не сказав, отрицательно покачала головой.
– Ты всегда ходишь в эту лавку? – спросил он. Лайэл недоуменно посмотрела на него.
– Я хочу спросить, подарки от своих поклонников продаешь в одном и том же месте? – разъяснил он.
– Ты так говоришь, будто считаешь, что я совсем бессердечная и очень корыстная. Хуже чем продажная женщина…
– Ты и на самом деле хуже. Продажная женщина предлагает себя, а это стоит денег. А что ты предлагала взамен, кроме поцелуев и пустых обещаний? – сказал он, посмотрев на нее с презрением. – Ничего. Сама ты не раскошеливалась.