— С этого-то все и началось! — продолжает она. — Хотя, может, остановись я вовремя — ничего бы страшного не случилось…
В отместку за то, что его лишили любимого места, Сансё решил пометить в доме весь текстиль. И весьма оперативно умудрился зассать на века все подушки дивана, все кресла, все белье в стирке и всю их с мужем кровать, каждый раз меняя очаг поражения. Ни одна из уловок, предложенных ветеринарами, с этим котом не срабатывала. Они обклеили скотчем и гигиеническими подстилками все поверхности у дивана и кровати, обе подушки и одеяло. В итоге их постель начала омерзительно хрустеть, словно они засыпáли внутри какого-то ящика для посылок.
Но оба терпели. Лишь однажды попытались лишить его свободы, заточив в кошачью переноску. Однако Сансё поднял такой вой, будто у него на глазах убивают родную мать, и слышать эти звуки Китаэ-сан оказалась уже не в силах. Тогда же она услышала от приятеля, что его кошку в такой ситуации излечила полная смена окружающей обстановки. Ухватившись за эту идею, Китаэ-сан начала выносить Сансё на прогулки в вольер.
— Знаешь, сколько теперь в нашем доме кошачьих лотков? — говорит она, провожая взглядом официантку, только что подлившую в наши стаканы воды. — Тринадцать. Три-над-цать!! Вот и поди разбери: то ли я держу в доме кота, то ли кот позволяет мне жить у него в туалете…
Китаэ-сан смеется, но я по-прежнему не знаю, что на это сказать, и молча отправляю в рот фасолину за фасолиной. Наш разговор напоминает мне болотную топь: чем сильнее дергаешься, тем глубже увязаешь.
— Но что же вы решили в итоге? — спрашиваю я.
— В итоге мы… решили его отпустить, — чуть запнувшись, объявляет Китаэ-сан.
Конечно, на самом деле они хотели, чтобы кто-нибудь забрал его к себе. Да только кому нужен питомец с фатальным недержанием мочи? Была идея оставить беднягу во дворике синтоистского храма, но уж слишком не верилось, что одиннадцатилетний Сансё сумеет приспособиться к дикому образу жизни.
— Все пыталась придумать что-нибудь, маялась, маялась, чуть мозги себе не сломала. Какое-то время даже есть не могла. Ну не лез кусок в горло, и все…
Я наконец понимаю, почему так долго ее не видела.
— Вот тогда мы и поняли, — добавляет она. — Наше спасение — горы.
— Г-горы? — повторяю я, вздрогнув под ее повлажневшим взглядом.
— Да! В горах все должно получиться, — кивает она. И наконец принимается за свой нетронутый наполитан. Я же от ледяной фасоли совсем коченею и прошу официантку, задремавшую у телевизора, ослабить кондиционер.
Точно сдувшийся воздушный шар, Китаэ-сан сидит напротив меня, уткнувшись в свое спагетти, и рассеянно ворочает вилкой.
Медовый месяц мы провели в Андах.
Саму идею — махнуть в Южную Америку — предложил муж, который как раз накануне посмотрел передачу о развалинах Мачу-Пикчу.
Ничего толком не зная ни об империи инков, ни о том, что нас ждет впереди, мы доверились турагенту и заказали полный тур. Лишь после того, как мы оплатили все предстоящие расходы, я узнала, что Мачу-Пикчу — это исторические развалины древнего города на вершине горы высотой в 2400 метров над уровнем моря. А чтобы попасть туда, нам понадобятся самолет, автобус, поезд и снова автобус. В такие места не путешествуют налегке, сообразила вдруг я, и что-то во мне задрожало. Все веб-сайты, которые я проверила, наперебой убеждали меня, что такая поездка потребует выдержки и хорошей физической подготовки.
Чтобы привести себя хоть в какую-то форму, мы решили гулять по вечерам. Но после первого круга по ближайшему парку муж, не выдержав и получаса ходьбы, заявил, что с него достаточно.
— Если что, я подожду тебя в отеле, а ты снимешь видео и все мне потом покажешь! — сказал он без тени улыбки, поскольку и правда считал чересчур утомительным шевелиться ради чего бы то ни было.
Каково же было мое удивление, когда мы прибыли в Куско! Члены нашей группы один за другим валились с ног от горной болезни, и только мой муж порхал по горам так легко, будто за спиной у него прорезались крылья. «Надорвется же с непривычки!» — забеспокоилась я. Но на следующий день, уже на развалинах Мачу-Пикчу, он признался: «Здесь я гораздо живее обычного!» — и еще энергичней полез по каменной лестнице вверх.
— А может, мне просто не хватало реально большой высоты? — пробормотал он задумчиво, когда мы вернулись в Лиму. И пока наши попутчики, придя в себя на обычном воздухе, выжимали остатки радости из последнего часа в перуанской столице, я с горечью наблюдала, как мой муж тоже превращается в обычного себя — ленивца, не желающего оторвать зад от табурета в «Старбаксе».