Описанные здесь обряды воскресенья — центрального дня всего свадебного цикла — у североалбанских горцев представляют, очевидно, наиболее глубинные народные традиции. Не случайно с ними органично не сошлись церковные обряды католической и мусульманской общины: они остались как-то вне традиционной обрядности.
Для сравнения опишем свадебные ритуалы воскресного дня у православных албанцев на юге страны и у горожан-католиков, как они были зафиксированы в середине XIX в.{563}
В воскресенье в дом жениха собирались все приглашенные — родные и друзья, многие из них еще накануне доставляли для пира барана, а в воскресенье являлись с калачом, бутылкой вина и некоторой суммой денег. Брачный поезд трогался в путь (в зависимости от расстояния пешком или верхом). Возглавлял процессию священник, потом шли мужчины, а следом женщины, ведя лошадь для невесты. Мать невесты встречала жениха на пороге своего дома, и жених целовал ей руку. Она держала кувшин с водой, жених бросал в него деньги, а она кропила его водой, опуская в воду букетик цветов, потом дарила будущему зятю платок, повязывая его через правое плечо. В песнях, с которыми двигалась процессия, обращались к невесте, прося ее приготовиться; есть в них и сюжет похищения невесты. Все проходили в дом, и начинался пир. Рядом с женихом находился его помощник и в каком-то смысле заместитель — его называют vllau («влау» — брат). Это холостой молодой человек, брат, родственник или друг жениха, он тоже получал подарок от матери невесты, а за столом, когда мужчины пили за здоровье молодых, брат отвечал на приветствия, в то время как жених сидел молча. В это время женщины направлялись в комнату невесты, которая всем приходящим целовала руки.
Во время пира брат входил в комнату невесты: он должен был ее одеть, подпоясать поясом и обуть в туфли, куда он заранее клал зерно и золотые монеты в знак счастья и богатства. Невеста ему, как и всем, целовала руку, а он ее — в губы (опять намек на заместительство жениха!).
Невесту выводили из дома силой; нормы поведения требовали, чтобы она сопротивлялась, чтобы оглядывалась назад на родительский дом на каждом перекрестке, а перед всеми встречными опускала голову. Невеста была покрыта красным покрывалом (поэтому и возникло выражение «покрыть дочь» или даже «покрыть сына» в значении «поженить»). Мать бросала ей вслед горсть зерна.
Жених несколько раньше направлялся в церковь, невесту привозили позже, вели к аналою, и брат поднимал покрывало с ее лица. Зачастую жених только в этот момент впервые в жизни видел свою нареченную. Хотел он того или нет, но приличия требовали, чтобы он сопротивлялся: его как бы насильно подводили к аналою и ставили на колени рядом с невестой. В зажиточных семьях венчались дома после церемонии ввода молодых в дом жениха. У мусульман обряд обычно происходил в домашней обстановке.
Не совсем ясен смысл красного флага, который несли впереди свадебной процессии, когда она приближалась к дому жениха: может быть, это замена свадебного деревца, которое присутствует в обрядности многих народов.
Возле дома молодых встречала мать жениха, она осыпала их и всю процессию зерном. В некоторых местностях отец жениха, а в других женщины снимали невесту с лошади. Маленький мальчик, у которого живы родители, трижды проползал под брюхом лошади. В некоторых местах (например, в Эльбасане) молодым подносили мед, а посуду, в которой он находился, разбивали. Мед фигурировал и в других церемониях: иногда во время обручения, иногда во время венчания священник давал новобрачным пить из одного стакана вино и откусить от одного куска хлеба, намазанного медом. Кое-где распорядитель свадьбы («брат») приглашал молодых в отдельную комнату и там давал им отведать хлеба с медом. Иногда, прежде чем войти в дом, молодые направлялись к колодцу и обливали друг друга водой. В дом они вступали, держась за руки, перешагивая через порог правой ногой.
Свадебный пир у христиан-горожан и у сельчан в более развитых районах имел компромиссный характер: невеста должна была стоять в углу (если не отдыхала в своей комнате), а жених сидел за столом со священником и другими гостями, только вел себя «скромно» — молчал и стеснялся. Однако молодые и в танцах принимали участие: сначала танцевали порознь — он в кругу мужчин, она с женщинами, а потом он подходил к ней и танцевали уже вместе, в то время как присутствующие пели: «Ворон похитил куропатку. Что ворон хочет от куропатки? Играть и шутить с нею. Провести жизнь с нею».