Выбрать главу

Наступал момент прощания невесты с родным домом, невеста и жених вставали на колени перед родителями невесты, а старосват от их имени просил о прощении и благословении.

Такая форма прощания была сравнительно новой: сохранились отдельные записи прощания чешской невесты с родителями и девичеством в форме причитаний, относящиеся к концу XVIII в.:

Ach, со jest to dnes smutný den, Může mi srdce puknouti, Když si jenom pomyslím, Kterak ja skusit musím, Že se musím rozloučiti, Panenství opustiti, Svého, otce, svou matičku, Dnešním dnem zanechatí…
Ax, что нынче за грустный день, Как только я лишь подумаю, Может сердце мое разорваться, Как я должна пережить то, Что нужно разлучиться, Девичество оставить, Своего отца, свою мать Сегодня покинуть…{180}

Невеста должна была плакать на свадьбе: в противном случае ее ждали слезы в течение всей замужней жизни. Слезы на свадьбе якобы должны были принести благополучие в будущей хозяйстве: Plač, Aničko, plač hojně, abys měla krávy dojné… («Плачь, Аничка, плачь побольше, чтобы коровы у тебя лучше доились»).{181}

Свадебный поезд направлялся к костелу на церковное венчание — «оддавки» (oddavky), «здавки» (zdavky). Среди поезжан в конце XIX в. были и родители брачащихся,{182} хотя в более раннее время и у чехов родители не присутствовали при церковном обряде. Невеста ехала на возу с первым младенцем, а жених — с первой дружкой и старосваткой, за ними — остальные участники торжества, лишь старосват часто шел пешком впереди процессии.{183} Особой красочностью отличался свадебный, поезд в Средней Моравии, на Гане, на свадьбах в богатых крестьянских семьях. Невеста с дружками ехала стоя на повозке, запряженной шестеркой лошадей одной масти, в остальные повозки запрягали по паре или четверке лошадей. Впереди, за невестой, и сзади ехали всадники — жених и его дружина. Лошади были украшены: в хвост и гриву им вплетали красные ленты и бахрому, сбруя была переплетена красным сукном, уздечка украшена «хохолками» из перьев.{184} Дружки в это время часто пели:

Už mo miló do kostela vedó. Pověz ty mně, má panenko, Jsi li žena má? Nejsu, nejsu, švarný šohajičku Ješče ja všady rovná Mezi pannama…
Уж мою милую ведут в костел. Скажи, моя девушка, Моя ли ты жена? Нет, нет, прекрасный юноша, Я все еще равная Между девицами…{185} (диал.)

Церковный обряд у чехов в рассматриваемое нами время стал органической составной частью свадебного ритуала, его кульминацией. В костел нередко переносились и некоторые магические обряды.{186} Дорогу молодым в костел и из костела обязательно перегораживали заставой. В первом случае это была молодежь, во втором — замужние женщины, предъявлявшие свое право на новобрачную, вступавшую в группу семейных женщин. После получения выкупа женщины угощались в трактире.{187}

Дальнейшее празднование свадьбы в чешских землях, как и у словаков, имело несколько вариантов. В собственно Чехии во второй половине XIX в. свадебное торжество становится прочно связанным с трактиром. Даже в том случае, если свадебный обед или ужин устраивался в доме родителей невесты или жениха, часть свадьбы с выпивкой и танцами переносилась в трактир. Здесь часто совершался и обряд надевания чепца на молодую. Некоторые специалисты считают, что празднование сельской свадьбы чехов в трактире не было инновацией, вызванной городским влиянием. Она могла, по всей вероятности, появиться из-за повинности крепостных крестьян брать алкогольные напитки (пиво, вино, водку) лишь в трактире своего пана, о чем свидетельствуют источники с XVII в.{188}