Голову невесты в XIX в. покрывали различных фасонов короны зеленого цвета. Однако к концу века миртовый венок вытеснил их и заменил розмарин, букетики из которого прежде украшали костюмы и шляпы жениха, дружки и гостей. Местами еще до начала XX в. сохранялся обычай закрывать невесту покрывалом: по народным верованиям, оно защищало ее от злых духов. Этому же, по мнению Е. Ферле, служила и белая вуаль, ставшая с начала XIX в. непременным элементом свадебного наряда невесты. Защитным средством от злой силы служило и имевшее место в отдельных районах обертывание платком рук во время обмена кольцами. С такой же целью и подружки невесты прежде должны были быть одеты точно так же, как и невеста.{99}
Довольно хорошо в народе была разработана символика, свидетельствующая о целомудренности невесты. До начала XX в. невесты, потерявшие еще до свадьбы девственность, венчались без венка, в XX в. они венчались в черном костюме и открытом (не замкнутом) венке, тогда как целомудренная невеста в белом платье и замкнутом венке. Кроме того, по старому крестьянскому обычаю в Нижней Саксонии подружки невесты вносили в церковь жгут, обвитый цветами и хвойной зеленью и клали его перед алтарем или полукругом, если невеста потеряла девственность, или кругообразно, если она целомудренна. В таком обрамлении (замкнутом или открытом) и стояли жених с невестой во время венчания. После возвращения из церкви эту гирлянду прибивали к двери дома невесты.{100}
Что касается обычая обмена кольцами во время венчания, то он тоже имеет свою историю. Кольцо, круг издавна играли важную роль при заключении брака. Сородичи в древности становились в круг, в центре которого стояли жених и невеста. Как бракосочетание происходило в средневековье, говорится, в частности, в «Песне о Нибелунгах»:
При помолвке также дарили кольцо (чаще перстень) как залог верности. Регулярный обмен обручальными (гладкими, в основном золотыми) кольцами во время венчания был введен в католических землях по решениям Триентского собора, которые протестантское население не признало. Обмен обручальными кольцами в протестантских землях был введен позднее, так, например, в Нижней Саксонии в 1820-е годы он еще не был обычным делом. Здесь часто еще одалживали на время кольцо для венчания. И в конце XIX в. кое-где обмена кольцами еще не было.
Первоначально кольца носили на большом и других пальцах и лишь позднее стали его надевать на безымянный палец левой руки. Раньше обручальные кольца вошли в обиход в бюргерской среде, позднее — в крестьянской. Убежденность в символической силе кольца и представление, что с ним связана верность друг другу, долго сохранялись в народе.{101} Венчание в городе в средних слоях населения чаще происходило в домашней обстановке, обычно в субботу. В гостиной устраивали алтарь, украшенный цветами, и под музыку священник венчал там молодых. (В некоторых районах еще и в сельской местности венчание происходило дома под могучим дубом, как во времена Тацита, когда бракосочетание происходило под липой на тинговой площади.) После этого устраивали обед, во время которого браутфюрер (обычно лучший друг жениха) всячески старался развлекать гостей. Обед состоял не менее чем из 20 блюд. К концу свадебного торжества жених выходил на середину залы, ему завязывали глаза, а девушки вокруг него танцевали. По поверью, та девушка, которой он первой коснется, скоро выйдет замуж. Затем холостые молодые парни танцевали вокруг невесты, у которой также были завязаны глаза, и тот, кого первого она коснется, скоро женится. Свадьба в городе длилась обычно лишь один день.{102}
В XIX столетии в ряде районов страны в сельской местности по выходе новобрачных из церкви после венчания устраивались соревнования парней (Brautlauf, дословно «бег невесты», или Schlüssellauf, т. е. «бег за ключом»). Дружка отмечал место, до которого парни должны были бежать (обычно на расстояние в 300–400 шагов), и обозначал дорожку для бегунов с помощью мякины. Иногда прямо от церкви наиболее здоровые и ловкие парни начинали бег. Тот, кто первым достигал цели, получал приз — деревянный позолоченный ключ, который прикрепляли к его шляпе, и ту или иную денежную сумму. Прибежавший вслед за ним освобождался от платы за свадебный обед и награждался небольшой суммой денег или каким-либо украшением. О бегуне, пришедшем последним, говорили, что «ему подложили свинью», а его шляпу и спину украшали свиными хвостиками. В Берхтесгадене устраивались бега в мешке. Прежде браутлауф был состязанием самих брачащихся: по выходе из церкви после венчания невеста убегала, молодой бежал за ней. Если он ее не догонял, это, по поверью, сулило несчастье. В Бранденбурге эти состязания имели место в конце первого свадебного дня, после чего следовало очепление невесты, чему холостая молодежь пыталась препятствовать.{103}