Церковь изменила последовательность брачной церемонии. По решениям, принятым Триентским собором, венчание в церкви стало обязательным, духовенство должно было следить, нет ли препятствий к заключению брака и случаев двоеженства. (В некоторых областях Германии двоеженство, как и во времена Тацита, допускалось фактически в XVI–XVII вв. Законы о запрете конкубината были приняты лишь в 1530 и 1577 г.). При заключении брака должны были присутствовать два свидетеля. Брак между родственниками до седьмого колена запрещался, хотя папой римским было разрешено брать жену уже пятой степени родства.{7} В соответствии с этими решениями светское обручение фактически слилось с церковным венчанием, брак стал заключаться по церковным канонам, супружеские отношения до венчания запрещались.
Однако реформаторы были против вмешательства церкви в брачные дела и не признали решений Триентского собора. Протестанты продолжали рассматривать брак как светский акт, обручение осталось правовым актом, обещанием вступления в брак. Венчание у протестантов было введено только в конце XVII–XVIII в.{8}
Еще долго (вплоть до XX в.) сохранялся обычай благословения молодых дома до венчания в церкви: родители давали соизволение на брак, желали благополучия и счастья. Так, например, в Дитмаршене (на севере ФРГ) сохранялся старинный обычай, в соответствии с которым Brautführer (браутфюрер — буквально «руководитель невесты») вынимал из ножен меч или кинжал и, подняв его, произносил слова благословения и пожелания молодым много сыновей и дочерей:
Также на востоке — в Фогтланде, во франконских и алеманских областях Юго-Западной Германии долго сохранялся обычай благословения молодых дома отцом невесты (или дядей, старшим братом) до венчания в церкви. В средневековье ни один брак не мог быть также заключен без согласия родственников.
По новому брачному праву католиков не каждый священник имел право венчать, а лишь тот, чьим постоянным прихожанином являлся хотя бы один из брачующихся.
Во второй половине XIX в. в результате конфликта католического духовенства с прусским правительством, многие приходы в пределах Пруссии остались без священников, что создало определенные трудности для части населения. Принятие закона о гражданском бракосочетании облегчило это положение (гражданский брак был введен во Франкфурте-на-Майне в 1850 г., в Бадене в 1869 г., в Пруссии в 1874 г., а с 1 января 1876 г. во всей Германии). Однако католическая церковь до сих пор не склонна считать гражданский брак законным, если он не подтвержден венчанием в церкви.{10}
Мотивы вступления в брак в XIX — начале XX в. в разных слоях немецкого общества были различны. Е. Ферле утверждает, что молодые тогда имели свободу в выборе брачного партнера и главным мотивом брака являлась любовь. Однако в своей более ранней работе, вышедшей в 1920 г., он говорит, что свадьба часто зависела от того, договорятся ли родители об экономической стороне брака. Это же подтверждает и известный немецкий этнограф Рихард Андрее, отмечая, что, хотя взаимная склонность и играла некоторую роль при заключении брака, главным фактором были материальные соображения. Браки были, как правило, не делом сердца, а сделкой (Geschäftssachen).{11} Для немецкого общества XIX в. была характерна сословная эндогамия.
В первой половине XIX в. в Германии, состоявшей из множества королевств, герцогств, курфюршеств и т. п., широко были распространены династические браки. Среди дворянства при выборе брачного партнера долго учитывалась знатность его рода. Как писал Ф. Энгельс, «для рыцаря и барона, как и для самого владетельного князя, женитьба — политический акт, случай для увеличения своего могущества при помощи новых союзов»,{12} в обществе осуждались браки с представителями свободных профессий (композиторами, художниками, артистами). Девушки из дворянских семей, терпевших материальную нужду, часто вынуждены были зарабатывать на жизнь уроками, но выйти замуж за недворянина матери им не разрешали. Тем не менее в конце XIX в. «многие из молодых аристократов, не имея никаких средств к жизни, отбросили свой аристократический гонор и начали вступать в брак с дочерьми банкиров и разжившихся биржевиков».{13} Тогда же сословная эндогамия в одних слоях стала нарушаться, в других (в среде рабочих и батраков) — укрепляться.